Цветы на могиле
Шрифт:
– Подробнее, Томми.
– Ну... она выронила пакет и попыталась отскочить, а водитель, вместо того, чтобы отвернуть прочь, наоборот, попер прямо на нее. К счастью, женщина была молодая и проворная. Будь она старухой, пиши пропало. Я подбежал и помог ей подняться, она сказала, что все в порядке, врача не надо, поедет домой. Увидится с мужем, а уж тогда все будет хорошо.
– Значит, она села в машину и уехала?
– Ага. И вот что удивительно: машина была точь-в-точь такая же, как та, которая едва не сбила её.
– Как насчет номера, Томми?
– Да
– Вы уверены, что за рулем был мужчина?
– Похоже на то.
– А может быть, женщина с короткой стрижкой?
– Мне такое в голову не приходило. Может, и женщина. Но тогда мне показалось, что это был мужчина.
– Пострадавшая сказала что-нибудь о машине или водителе?
– Нет. Она вроде как плакала. Оно и неудивительно. Бормотала какую-то бессмыслицу.
– Можете припомнить?
– Ну... она ведь плакала. Сказала, что хочет видеть мужа. Что должна найти кого-то и убедить. Что он не прав. Что она не нарочно... Просто набор слов. Истерика, понимаете?
– Спасибо, Томми.
– Всегда пожалуйста.
– Парень усмехнулся.
– Вам спасибо, что помогли хоть ненадолго забыть об этих чертовых помидорах. Наверное, у той дамы все в порядке, и она вернулась домой, к своему благоверному.
Мы сели в машину и покатили восвояси. Я раздумывал о том, как мерзавец мучил Морин, о том, как на Тиммонс-стрит ему, наконец, повезло. Я уже начинал представлять себе этого мерзавца мертвым. Мне не хотелось, чтобы Рейнолдс поймал его, не хотелось, чтобы на него наложили руки власти штата. Мне хотелось другого - самому огласить приговор и привести его в исполнение.
Рейнолдс ехал быстро, умело лавируя в потоке машин.
– Что вы думаете о тачке, которой он воспользовался?
– пробормотал лейтенант, словно обращаясь к самому себе.
– Она была точной копией вашего седана, и это странно, Гриффин. Ваша супруга упоминала это обстоятельство, и Томми Хайнс тоже.
– Совпадение?
– предположил я.
– Может быть. Но едва ли. Это было бы уже чересчур. Машины этой модели редко красят в зеленый цвет такого оттенка.
– Совершенно верно. Это была одна из причин, почему мы её купили, сказал я.
– Морин хотелось чего-нибудь особенного. Не броского, а просто немного необычного.
– По-моему, мы имеем дело с чокнутым, - рассудил Рейнолдс.
– На это указывают все факты. Он очень рисковал и мельтешил на людях, зная, что впоследствии они смогут опознать его. Он выкинул смертельный номер перед битком набитым покупателями магазином, не заботясь о том, что кто-нибудь может запомнить номер машины. Здравомыслящие люди так не делают. Представьте себе, что это маньяк и что он зациклен на одной-единственной мысли: задавить, и непременно точно такой же машиной, как ваша. Но почему? Откуда могла взяться такая мысль?
Я молча смотрел на лейтенанта. Его лицо сделалось похожим на лик каменного изваяния.
– Полагаю, вы уже давно размышляете об этом. В его больных мозгах машина прочно связана с причиной, по которой он считал себя обязанным
– Морин заявила бы в полицию, случись такое, - ответил я.
– Возможно, да. А возможно, и нет. Если она кого-нибудь изувечила, то могла запаниковать. Кроме того, я ведь не говорю, что именно она сидела за рулем. Вы даете свою машину знакомым?
– Пока не давали. Но если бы кто-то из друзей попросил, мы, конечно, не отказали бы.
– Не была ли ваша машина недавно в ремонте? Вмятина на крыле? Разбитая фара? Не припоминаете ничего такого?
– Нет. Во всяком случае, мне об этом не известно.
– Разберемся, но, конечно, понадобится время. Парень возвел себе надежную крепость, Гриффин. Его никто не знает, никто не видел. Никому не ведомо, зачем он это сделал. Но машина - его ахиллесова пята.
В доме опять было полно притихших напряженных людей. Уилл уже вернулся. Я выдержал бомбардировку невнятными соболезнованиями, и, когда толпа мало-помалу рассосалась, Уилл сказал:
– Ты совсем разбит. Выпей кофе. Вики Клейтон заварила целый кофейник: знала, что понадобится. Умная девушка.
– Где она?
– Повела Пенни гулять. Тут было слишком людно, и Пенни могла уловить общее настроение. Так сказала Вики.
Мы выпили кофе, и я заговорил было о делах, но Уилл не пожелал меня слушать.
– Можешь забыть о работе на целый месяц, а если угодно, то и на более долгий срок. Ничего страшного не случится. Дела у нас идут неплохо, но лишь благодаря твоим постоянным разъездам.
– Слишком много я ездил, Уилл.
– И не говори.
– Я возвращался домой, проводил с семьей субботу и воскресенье, а потом опять исчезал на месяц или два. Куда это годится?
Он положил руку мне на плечо.
– Прошлое не изменишь. Рейнолдс раскопал что-нибудь?
Я рассказал ему о версии лейтенанта и о машине.
– Рейнолдс, конечно, не гений, - рассудил Уилл.
– Но парень крутой, смышленый и опытный. Он привык выискивать схемы и трафареты. Может, и на сей раз он сумел нащупать что-нибудь подобное. Я вчера говорил: Морин была чем-то обеспокоена, и началось это не два дня назад, когда было первое покушение, а гораздо раньше.
– Ты что-то заметил?
Уилл поерзал в пластмассовом кресле.
– Да. Впервые это произошло недели три назад. Мы встретились на улице. Морин выходила из цветочной лавки, и вид у неё был такой, словно она похоронила любимую тетушку.
– Уилл налил себе вторую чашку кофе.
– Я даже подумал, что она захворала. Увидев меня, Морин сказала, что все в порядке, и немного приободрилась. Тогда я решил, что она просто устала. А может, ей было одиноко. Я пригласил её в бар, но Морин отказалась, сказав, что ей пора домой. И тут я сморозил большую глупость. Решил её развлечь, рассмешить, вот и брякнул: у тебя что, богатый дядюшка преставился, и ты купила цветы на могилу? Разумеется, я знал, что все наши знакомые живы-здоровы, но Морин не улыбнулась. Наоборот, едва не расплакалась.