Цветы незабываемые (сборник)
Шрифт:
– Да нет! Я не о том… Просто у меня в кармане деньги оказались! Ребята, наверное, подложили. А может, старшина?
Тоня, улыбаясь, повернулась к попутчику. Он продолжал говорить, теперь уже обращался конкретно к ней. От радости щурил свои голубые глаза и слегка картавил:
– Понимаете, у меня были деньги. Но мне пришлось за билет доплатить. Хочу домой быстрее добраться. Я там полтора года не был! В отпуск еду! Не знал, что в кармане деньги есть. Ну и наемся сейчас! Я пирожки очень люблю. Извините, а вас как зовут?
– Антонина. Можно Тоня!
– А я Вася Солдатов! Всегда над моим именем посмеивались. Васи во многих фильмах
Парень понравился девушке: такой непосредственный, весёлый!
– Мне совсем не смешно! Очень красивое имя! Жаль, не очень популярное! Так моё имя тоже так себе…
– Не скажите! У вас чудное имя! Вам очень подходит!
– Спасибо! Буду знать!
В вагоне царило оживление. Появились новые пассажиры. Старые недоверчиво присматривались: как бы не обворовали ненароком! Соседка Анна заботливо протирала лицо мужа мокрым полотенцем. Он равнодушно смотрел в окно.
«Странный какой… Сам не может? Хоть бы слово благодарности выдавил из себя! Неужели у всех такие отношения после десятков прожитых в супружестве лет», – мысленно возмутилась девушка.
Тоня забралась на свою полку. Глядя в окно, стала размышлять о семейной жизни. Ей уже двадцать пять. Семьи пока нет. И что получается? Живёшь с человеком много лет одними заботами, горестями, радостями. К чему-то стремишься, строишь планы, детей воспитываешь… А любви уже и в помине нет? Бытует ведь такое мнение, что любить можно только того человека, с которым расстался по каким-то причинам на пике чувств. На пике любви! А потом лелеешь, хранишь в душе тот образ, тот миф, с которым разлучила судьба. Всю жизнь хранишь… Антонина вспоминала знакомые семейные пары. Кто же из них до сих пор влюблён друг в друга? Неужели никто? Не может быть…
«Наверное, они прячут свои чувства от чужих глаз. Берегут от недоброжелателей, завистников… А сами любят по-настоящему много-много лет!» – беззвучно возразила себе Тоня. Высунула руку в окно. Прохладно! Даже не заметила, как поезд тронулся, уже набрал скорость.
Солдат Вася лежал на противоположной полке. Тоня улыбнулась ему:
– Вкусные были пирожки?
– Ещё бы! Я восемь штук срубил и четыре стакана чаю выпил! Два пирога остались. Хотите?.. Теперь жить можно! Спасибо тому, кто мне червонец подкинул! Думаю, что это старшина сработал. Все говорят, что он жадюга. Приеду из отпуска, ребятам расскажу, как он меня от голодной смерти спас! – балагурил солдат, искренне смеялся, как мальчишка!
А потом Вася и Тоня вместе любовались закатом. Показывали друг другу то силуэт верблюда вдалеке, то пасущегося коня, то велосипедиста, едущего в неизвестность, потому что никакого населённого пункта поблизости не наблюдалось.
Когда за окном стемнело, замигали звезды в небе. Тоня и Василий молчали. Каждый думал о своём. Вот здесь, за окном, под звёздным небом, сначала случайно, потом нарочно встретились две руки: женская маленькая, мягкая, с острыми ноготками, покрытыми розовым лаком, и мужская: жёсткая, сухая, с волосками и веснушками на тыльной стороне ладони, с коротко остриженными прямоугольными ногтями. Руки разговаривали. Им было так тепло и нежно! Они так понимали друг друга. И ток проходил от этих рук волнами к сердцу, потом к глазам. Поэтому глаза влажнели, искрились, блестели… Или это звёзды отражались в них? И никто первым не решался разнять рук…
– Пойду. Узнаю, в чём дело!
– Я с тобой, всё равно не засну!
Проводница объяснила, что впереди большая авария: товарняк потерял цистерну с горючим, которое растеклось. Чтобы не было пожара, там что-то делают.
– Да идите спать! Хотя… Сейчас все начнут просыпаться. На ходу-то прохладно. А так… Духота! Плацкартный вагон – что поделаешь… Простоим часов шесть, не меньше! Бывало такое и раньше!
Тоня и Вася вышли из вагона. Темень кругом. Зато такие яркие и низкие звёзды!
Сначала просто стояли. Когда глаза свыклись с темнотой, прошлись вдоль поезда. То там, то тут открывались двери вагонов, пассажиры весело спрыгивали со ступенек, разминались! Кто-то курил, кто-то ворчал. Но чаще всего раздавался смех. Ещё бы! Такое приключение! Когда бы попали по доброй воле в ночную дикую степь?
– А здесь волки есть? – встревожено допытывался мальчик лет семи у своего весёлого кругленького отца.
– А как же! Сейчас сбегутся и нас слопают!.. Да не дрейфь, сынок! Летом волкам еды хватает! С чего бы они к поезду подходили!
Тоня объясняла молодой беременной женщине, почему стоит поезд. Оказывается, в их вагоне проводница словоохотливой оказалась – объяснила, успокоила народ. А в других вагонах помалкивали, хранили «военную» тайну. Прямо партизаны!
Ночь становилась прохладной. Так хорошо дышалось, что не хотелось возвращаться в вагон, где было душно!
Солдатик сумел отыскать свою попутчицу, взял за руку, повёл к их вагону. В низине, напротив состава, кто-то соорудил костерок – не для тепла, для освещения. Трава перекати-поле хорошо, быстро сгорала, только успевали её подкатывать!
– Смотрите степь не подожгите! – крикнула из дверей вагона проводница. – Возьмите лопату, окопайте вокруг костра!
Так и сделали. Она дала картонные коробки, их разломали, постелили на колкую сухую траву. Можно присесть! Из соседнего вагона кто-то пришёл с гитарой.
И понеслась песня! Сначала будто недоумевала: где это она, в каких неведомых краях? Робко, хрипло пелись первые фразы. А потом распелся гитарист, осмелела песня, подхваченная десятками голосов. Разнеслась мелодия, разлетелись слова по всей округе. И казалось, что небо стало ближе, и звёзды крупнее и ярче. Песня, видно, понравилась! А потом ещё и ещё… Кто-нибудь когда-нибудь пел в этих краях? Слышала ли здешняя земля складные слова о любви и разлуке, о городах, о дружбе? О самой страшной войне? Наверное, сегодняшняя ночь – праздник для этой безлюдной степи?
– Вот разбудят люди сегодня степь своими песнями, и выдаст она в благодарность какое-нибудь чудо чудесное! – Тоня как будто не произнесла, а выдохнула эту фразу, глядя прямо в освещённое пламенем костра лицо Васи Солдатова.
– А что! Всё бывает на этом свете! Должна степь отблагодарить нас за песни! – подхватил он мысль Антонины.
Когда небо слегка посветлело, оказалось, что от певучей компании остались только они вдвоём. Остальные ушли в вагоны. Наверное, спали: утренний сон всегда крепкий и сладкий. Только двое сидели на коробках у погасшего костра. Опять молчали. Снова разговаривали только руки.