Цветы в пустоте

Сергеева Александра

Потом он медленно разжал руки, и Сильвенио, всё ещё опираясь на него спиной, открыл глаза. Ни от Джоза, ни от Ищущих не осталось даже трупов – они исчезли без единого следа. Странно: мозг его чётко зафиксировал, что произошло, и тем не менее все остальные его чувства склонны были обманывать. Мозг помнил всё, но Сильвенио теперь ощущал себя так, будто бы в его голову закрались неправильные воспоминания. В самом деле, удивился он про себя мимолётно, разве тут только что был кто-то ещё? Разве ему не привиделось голубое пламя, и Ищущие, и…

– И часто вы проворачиваете такие… штуки? – спросил он, с трудом сохраняя ясность ума. – Не думал, что вы владеете

подобными техниками…

Аргза довольно хмыкнул. Он сам всё ещё был абсолютно спокоен, и все инстинкты, все эмоции, все ощущения Сильвенио, сливаясь с этим спокойствием, в один голос твердили, что ничего не произошло. Пару минут назад его сердце буквально готово было разорваться на мельчайшие куски, не выдержав напряжения, а теперь внутри было хорошо и пусто. Словно бы пережитое было не больше, чем галлюцинацией.

Качественный гипноз.

– Почему вы не сделали так, когда убили Джерри? Я чуть не отключил восприятие тогда, я думал, я сойду с ума.

Аргза мягко потрепал его по волосам.

– Некоторые вещи в своей жизни необходимо пережить. А некоторые – совсем необязательно. Пойдём отсюда.

С "Кроличьей Норой" было покончено навсегда.

***

Костёр полыхал нестерпимо ярко, тянулся жадными оранжевыми языками к самому небу. Счастливые люди танцевали вокруг него, корчились в диких пьяных плясках и орали какие-то песни на разных языках. Выжившие рабочие и солдаты с корабля Паука веселились точно так же, как и остальные освобождённые, словно бы и не ждал их такой же плен по возвращении. Алкоголь, бесплатная еда, пляски и это мимолётное упоение кажущейся свободой и кажущейся победой – вот и всё, что испокон веков нужно было людям. Праздник на Данаре был в самом разгаре.

Сильвенио наблюдал за всем этим хаосом из-под полуприкрытых век, стоя в стороне от общего веселья. Несколько раз он заметил в толпе танцующих громадную тень варвара, но не следил за ним. Потом Аргза подошёл к нему и, пьяно ухмыляясь, вручил чашу с вином. Сильвенио отпил немного из вежливости – и вернул её обратно.

– Могу я вернуться на корабль, милорд? – спросил он осторожно. – Я очень устал и… замёрз.

– Ууу, уже устал? Ну уж нет, мой милый! Ты у нас… мм… Королева Бала сегодня! Эй, эй, смотрите все! – пират радостно заорал и замахал руками, привлекая общее внимание. – Эй вы, крысы паршивые, мы забыли отдать почести тому, кто спас вас всех, идиоты! Смотрите, какая умная у меня принцесса!

"Мой милый", "королева", "принцесса"… Сильвенио утопил лицо в ладонях и молча позволил варвару набросить на него свою шубу (взамен прожжённой рубашки он так ничего и не нашёл) и подвести к костру. Вокруг слышался одобрительный свист. Вряд ли, правда, кто-нибудь вспомнит вообще его лицо на следующее утро, но утешением это служило довольно посредственным: он-то точно будет помнить всё.

nbsp; Аргза легко подхватил его за бёдра и поднял над землёй, усаживая на импровизированный "трон", спешно собранный такими же пьяными энтузиастами из булыжников, шкур и лишних дров. Руки от лица он ему отнял насильно и плотнее укутал в свою шубу, практически запеленав в неё.

– Всем воздать уважение нашей храброй принцессе! –

заорал пират снова.

Толпа согласно взревела, и общий гул усилился в десятки раз. Теперь каждый норовил оказаться как можно ближе к костру и "воздать уважение", что выражалось чаще всего в каком-нибудь приветственном крике, горстке высыпанных на него цветов и лент и изредка – в попытке прикоснуться, но Аргза, периодически исчезавший в толпе за новой порцией алкоголя, охранял свою территорию столь ревностно, что желающих на эту территорию посягнуть постепенно становилось всё меньше.

Сколько так прошло времени, Сильвенио не знал. Давно стемнело, а костёр всё пылал до небес, и люди не прекращали праздновать. Шуба была тяжёлая и давила на плечи, однако при этом спереди она почти не согревала от холодного ночного ветра, а сзади, со спины, его заставлял обливаться потом жар от костра. У Сильвенио давно пересохло во рту и кружилась голова, желудок сводило от голода, но в рот не лезло ни куска из-за тошнотворных запахов, окружавших его со всех сторон.

– Сир… – позвал он наконец. – Сир, я действительно очень устал… Пожалуйста, позвольте мне уйти.

Аргза, который уже довольно долгое время никуда не уходил, а стоял, уткнувшись лицом в его колени и обнимая за талию – благо, высота "трона" позволяла – поднял на него полные бессмысленного, бездумного обожания глаза. Улыбка у пирата была блаженная и почему-то безумно нежная, точно так же, как и взгляд, не отягощённый следами какой-либо работы мысли.

– Позвольте мне уйти, сир?

– Ммм…

– Сир.

– Я слышу, Лиам. Тебе здесь не нравится?

Он вздохнул. Каким нужно быть эгоистом, чтобы этого не понимать?

– Нет, милорд, не нравится.

– Хмм… ладно, пташка, можешь идти. Иди в мою комнату и жди меня там.

И он его наконец-то отпустил.

Сильвенио добрался до корабля, уже посаженного на поверхность Данара, и долго там принимал душ в личной ванной Паука. Потом в изнеможении свернулся клубком на кровати и почти сразу же уснул.

Поспать, правда, долго не удалось: судя по его ощущениям, прошла всего пара часов после соприкосновения его головы с подушкой, когда он услышал стук двери и тяжёлые заплетающиеся шаги. Не то чтобы всё это было достаточно громко, чтобы его разбудить, просто он уже привык просыпаться сам, слыша возвращение хозяина этой комнаты. Он приподнялся на локтях, сонно моргая, пока Аргза заваливался рядом.

Следующий момент он помнит очень хорошо, этот момент – один из тех, которые он позже, много позже, разбирая потом свои мотивы, назовёт переломными. Правда, тогда он этого ещё не знал, и тогда этот момент переломным не казался.

Глаза Аргзы – как и

тогда

– останавливают время, но сейчас это не зеркала и не чёрные дыры, сейчас они – бездонные тёмные моря, наполненные лихорадочным мутным блеском, на глубине их плещется что-то такое неправильно-горячее, как будто подводные вулканы начали извержение в прозрачные толщи холода. Аргза нависает над ним, прижимает к кровати, и вулканы из его глаз затапливают его раскалённой жидкой темнотой. От Аргзы пахнет пивом, вином и элем, и ещё десятком других видов выпивки, от него пахнет жареным мясом и ночной свежестью, пахнет дымом костра и чем-то таким неуловимым, чем пахнет только от него одного.