Цыганская свадьба
Шрифт:
— Вы сожалеете о своей потерянной юности? — полюбопытствовал маркиз.
— Нет, милорд, я ни о чем не жалею. И надеюсь и молю бога, что так же будет и у вашей милости. Опыт подсказывает мне, что всегда можно надеяться на что-то хорошее, а приключения приходят тогда, когда мы их меньше всего ждем.
— Вы меня ободрили, Хобли!
Маркиз с улыбкой прошел через внушительный холл своего загородного дома и потребовал, чтобы ему немедленно подали фаэтон.
Маркиз Рэкстон ни за что не поверил
Он ожидал увидеть ее на балу у герцогини Девоншир и в течение следующих четырех вечеров высматривал ее на ассамблеях, балах и обедах, которые устраивали их общие друзья и на которые, как он был уверен, леди Уолден должна была получить приглашения.
Юдит нигде не было видно. Отсутствовал также и герцог Северн, так что нетрудно было догадаться, где они оба находятся.
Маркиз никому не признался бы в том, что ожидает ответа Юдит на его предложение выйти за него замуж, но его самый близкий друг, Чарльз Коллингтон, заметил его беспокойство, рассеянность и отсутствие интереса к тем увеселениям, на которых они появлялись.
— В чем дело, Фабиус? — спросил он. — Ты совершенно не похож на себя!
— Я все расскажу тебе — только позже, — пообещал маркиз.
— Не принялся ли опять Джетро за свои фокусы? — подозрительно спросил Чарльз.
— Если я принялся, то они оказались не более успешными, чем плита, упавшая с крыши моего дома!
— Я не нахожу это смешным! — сурово произнес капитан Коллингтон.
— Да, конечно, это не смешно, — согласился маркиз. — На следующий день я приказал осмотреть крышу, и нанятый мной каменщик уверил меня, что такой большой кусок парапета не мог отвалиться случайно.
— Хочешь сказать, что, как мы и подозревали, это было подстроено? — невольно удивился Чарльз Коллингтон.
— Я подумал, — подтвердил маркиз, — что проще всего спрятать кого-нибудь в сквере посреди площади. А потом, когда я появился в дверях, этому человеку достаточно было подать сигнал тому, что находился на крыше. В темноте я его увидеть не мог, а он меня видел: ведь из дверей вырывался свет.
— Конечно, именно так все и должно было происходить! — воскликнул его друг. — Какая удача, что ты вернулся поговорить с Бертоном!
— Большая удача, — согласился маркиз.
— Но, богом тебя молю — будь осторожен!
— Как ты это себе представляешь? — не без раздражения осведомился маркиз. — Если мне придется ходить в сопровождении вооруженного охранника, безвылазно сидеть дома или постоянно опасаться, как бы меня не отравили, не застрелили или не сбросили с высоты, то могу сказать одно: пусть лучше Джетро постарается поскорее с этим покончить!
— Если бы мы заняли такую позицию в отношении Бонапарта, то проиграли бы войну!
Маркиз уже собирался дать на это какой-то достаточно гневный ответ, но неожиданно расхохотался.
— Я не могу позволить тебе, Чарльз, сравнивать
— Меня всегда мало волновало, велик или мал человек, чье ружье может вот-вот всадить в меня кусок свинца, — возразил Коллингтон, и маркиз не нашелся, что ему ответить.
И теперь, подъезжая к поместью леди Уолден, маркиз думал о том, что сделал неудачный шаг, попытавшись нарушить планы Джетро и желая приобрести прямого наследника.
Оставаясь честным с собой, он признавал, что не испытывает ни малейшего желания жениться на Юдит.
Теоретически эта идея выглядела неплохо. Но на практике у них не было надежды сделать друг друга счастливыми или хотя бы престо неплохо ладить друг с другом.
Он был совершенно уверен, что Юдит прислала за ним для того, чтобы, наконец, признаться, что она не дождалась предложения от Северна, на которое рассчитывала, и поэтому готова стать маркизой Рэкстон.
Как он и говорил ей, это было бы разумно и логично, и такой поступок не стал бы ни для кого неожиданностью.
Но при мысли о том, что Юдит постоянно будет рядом с ним — и в Лондоне, и в Рэкстон-хаузе, — маркиз начинал думать, что никогда еще свобода не казалась ему столь желанной.
Но что бы он теперь ни думал, сделанного отменить нельзя. Он сделал Юдит предложение — и если она его примет, ему придется вести себя так, будто он всем доволен.
С чувством подавленности, полный дурных предчувствий, маркиз вышел из экипажа у колоннады, украшавшей портик дома Юдит. У дверей Рэкстона встретил дворецкий и с должной церемонностью проводил в гостиную, где его дожидалась хозяйка дома.
Маркиз не мог не отметить, что выглядит она исключительно хорошо. Юдит стояла у окна, и солнечный свет превращал ее светлые волосы в золотой ореол. Когда о его приходе доложили, она повернулась от окна и с улыбкой пошла к нему навстречу. Ее лицо буквально сияло от счастья.
— Ты приехал, Фабиус! Я так рада тебя видеть!
Маркиз поднес ее пальцы к губам.
— Я польщен столь теплой встречей, — проговорил он своим низким, но необычайно выразительным голосом.
— Ты должен простить меня за то, что я во второй раз заставила тебя уехать из Лондона, — сказала Юдит, — но мне необходимо было сообщить тебе нечто чрезвычайно важное.
Маркиз затаил дыхание и стал ждать роковых слов.
— Может быть, сядем? — предложила Юдит.
Она указала своему гостю на кресло, и пока он садился, сама устроилась на кушетке.
— Мне надо сказать тебе очень много, Фабиус, но я начну с того, что для тебя важнее всего.
Маркиз кивнул.
Не отрывая взгляда от лица Юдит, он решил, что ее настроение совершенно не походит на то, в котором он застал ее во время своего прошлого приезда.
— Прежде всего, я хочу спросить тебя вот о чем: не согласишься ли ты заняться моим имением и управлять им вместе с твоим собственным?