Цыганский роман (повести и рассказы)
Шрифт:
Глядя на окрестности, они переменились. Тут вам уже страшно, потому что перемена готовит изрядные неприятности. Минут через пять вы уже понимаете, что их не миновать и даже интересно - что придумают в этот раз? В церковных ларьках уже появились иконки с голографическими нимбами, а продавщицы с наступлением смуты почти тут же теряют свою белизну халатов. То же и парикмахерши.
Таблички с названиями улиц, разными предупреждениями и "слава кому-чему" власть сменит не в порядке проекта первого ряда. В рассмотрение входит замена денег с сопутствующим крахом народных накоплений. Возникает
Тут снова пауза, потому что при смене властных позиций еще не вполне понятно до каких пределов разовьется изменение. Соскоблят ли, например, с русских народных улиц и площадей европеизмы, то есть латиницу.
Опять же, различие между видом новой власти и предыдущей жизнью должно быть измерено в доступных властным умам единицах. Они - вл.умы - пытаются это делать и - в перенапряжении лба - постоянно переносятся из точки в точку, летают туда-сюда, что мотивируется необходимостью переустройства отношений "центр-регионы" в организационных целях на благо РФ.
Вот, например, одна небольшая, но чистоплотная старушка однажды вышла из дома по Столярному переулку города СПб и направилась на Некрасовский (быв. Мальцевский) рынок, чтобы купить себе почитать газету. Придя туда, она подошла к киоску, расположенному сбоку от мясных рядов, и стала рассматривать разложенные там газеты. Но все они почему-то были только на немецком языке.
– Why, - спросила старушка у младшего помощника рубщика баранины, в свободное время исполнявшего обязанности рыночного киоскера.
– What does it mean? Где мой "Таймс", маза фака?
– Натюрлиш, - сказал рубщик, откладывая в сторону свежий номер Stern'а, чуть запачканный желчью последнего разрубленного барашка.
– Даз ист, яволь.
– Но чувствовалось, что мышцы его лица еще не успели перестроиться на немецкое произношение, а вот на английском он говорил вполне с ист-эндским прононсом.
– Шайзе, - вспомнила старушка единственное немецкое слово.
– Shit, - почти заговорщицки ответил ей младший рубщик-киоскер, шепотом.
В этот момент на кипу Зюддойче Зайтунга упал небольшой заспанный ангел: сверху, под фонарем павильона проходила не очень толстая металлическая трубка и ангелы любили там спать, зацепившись за нее ногами, головой вниз и прикрыв крыльями глаза.
– Извините, - сказал ангел, - сами мы не местные. Извините пожалуйста сказал ангел, но не старушке и киоскеру, а куда-то в сторону мраморных прилавков, на которых лежали части животных, - так получилось, что от нету от нас никакого вспоможения. А все потому, что там открыта фрамуга и мы мерзнем на ветру перемен.
– Нихт ферштейн, - пробурчала старушка, сдвигая ангела с первой полосы василеостровской газеты Ohne Alma Mater.
– Еще только осень, а газеты уже все заиндевевшие.
–
– Если бы у вас был пропеллер в жопе, а лучше два, то вы могли бы улететь в город Кельн, так как там сейчас как раз нет заморозков.
Киоскер-младший-рубщик-барашков все это время разглядывал ангела примерно как гуся, мысленно производя глазами линии по его тельцу. Но ангел вовремя отмахнулся крыльями и переместился на мраморный прилавок рядом с частями барашка, глядевшего на него двумя глазами своей головы
– За что тебя так?
– спросил он барашка в эти глаза.
– Я розу скушал, - ответил барашек и заплакал.
– Ууууууу, - сказала N., оказавшаяся поблизости.
– Не бойся, все кончится хорошо, - сказал ей ангел.
– Да для барашка уже кончилось, - сказала N.- А вот спрошу у тебя, раз вспомнила: что с моими ангелами происходит? они где и в каком количестве-составе?
– Не сбивай, с тобой все хорошо, - ответил ангел.
– То есть, будет когда-нибудь.
– И, обратившись в сторону киоскера-рубщика-телец, строгим голосом спросил: - Где его ножки?
– Где ножки?!
– подхватила N., поверившая ангелу.
– Ja-ja, - ответил в замешательстве киоскер...
– Кажется, под прилавком, я готовил их отдавать айне участковый Полковник, его дочь в пятницу выходит замуж за одного кляйне русского или сам он идет на повышение, он просил - сам не знаю с какой цель.
– Странно, - сказала старушка, - очень странен ваш участковый. Для свадеб обычно используют свиные или козьи ноги. Он у вас безбашенный или на задании?
– Ножки давай!
– крикнул ангел, для убедительности взяв в правую руку голову барашка.
– Ничего, что он розу слопал, все равно бы на таком морозе завяла. А ты, старая, помалкивай, раз из дому без ушанки вышла.
Участковый П.
– вошел.
– И что тут у нас?
– спросил он, заглядывая под прилавок, пошарил рукой и достал с верхней там полки сверток.
– Маузер!
– нечеловеческим голосом вскричал барашек.
– Да, маузер!
– вскричал второй ангел, падая на стопку газет.
– И шесть именных ножей на басурманское рождество!
– Крылом он зацепил пластмассовый стаканчик с чаем (пил киоскер), и по газетам поползло желтое пятно.
Сочетания государственных цветов всегда имеют природный характер связанный с наиболее распространенными в государстве типами минералов и сельхозвеществ, красящих ткани: затруднительно делать стяги на импортном сырье. Государственный флаг должен делаться из природных в данной местности материалов и на присущих ей средствах производства.
Дешевизна и распространенность - вот признак мощной власти. Власть мощнее всего, когда презервативы державы однотипны и стоят 4 копейки пара. Развитые массовые производства и предоставление человеку формы второго существования - не индивидуального, но поставляемого властью (чего не смочь малым странам) - обязательны при смене власти у нас. Ясен перец, наличие второго, госчеловека у каждого физического лица не должно это лицо расстраивать, напротив - это еще один вариант жизни, заточенный под данную госструктуру. Еще при смене власти меняется тип зданий: впоследствии, но меняется.