Цыганское проклятье
Шрифт:
– Только, в отличие от нашего начальника, нам нужен не клад, а качественно снятый фильм-сенсация, – кивнул Федор.
– Спрашивайте. – Никодим вдохнул еще лекарства, видимо, для храбрости, и посмотрел на него.
– Сначала расскажем, что знаем. Захаров хочет найти клад.
– О! Это не новость… – отмахнулся Никодим. – Мой сводный брат возомнил себя причастным к потомкам монаха, спасшего когда-то генерала Русалова, и даже отправил меня в тюрьму, чтобы ему никто не мешал искать сокровище. Да только без точного плана он рисковал навсегда заблудиться в здешних лабиринтах. Мой предок –
– И где же этот план? – покосился на него Петр.
– В надежном месте! – коротко ответил тот. Федор заметил быстрый взгляд, который Никодим бросил на дощатый пол. В том месте доска была чуть светлее, но, если не приглядываться, этого и не заметишь.
– Значит, можно не беспокоиться, Захар план не найдет?
– Ну, не нашел же, пока я отбывал за него наказание? – Никодим с какой-то потаенной гордостью посмотрел на Федора.
– А что произошло?
– Не спрашивайте. Мне неприятно об этом вспоминать.
– Почему Захар искренне верит, что клад есть? – Петр прошел по комнате, коснулся пальцами пыльного стеллажа. – Ведь его могли найти, выкрасть, вывезти еще в бытность Русалова.
– Он, как и я, с детства слышал и читал историю Русаловых. И, естественно, знал, что ни коммуняки, ни белогвардейцы не нашли и серебрушки, хотя генерал слыл весьма зажиточным. Не нашли они и тела генерала и его дочери. У меня очень много архивных газет и писем, что собрались за время, пока монастырь служил то пристанищем бездомной детворы, то госпиталем во время войны. Мнения очевидцев разделились. Одни считали, что генерал успел спастись и уехал во Францию, спрятав где-то здесь часть сокровищ, какие не смог увезти, другие думали, что генерал… – Никодим снова взялся за ингалятор. Вдохнул и продолжил: – до сих пор тут. Как и его клад. Итог один – сокровища, хоть все, хоть какая-то их часть – тоже здесь.
– Здесь – это тут? – Петр притопнул так, что скрипнули половицы.
– Именно. В подвалах, – покивал монах. – Найти его можно. Может быть, даже кто-то из добровольцев и находил, но без плана здания выйти из лабиринта невозможно! Сколько алчных душ сгинуло в подземельях монастыря в те годы, пока монастырь оставался без хранителя… К счастью, после войны сюда вернулся мой дед, затем его сменил мой отец. После отца – я.
– А признайтесь, неужели вам никогда не хотелось найти эти сокровища? Восстановить монастырь? – прищурился Петр, но Никодим спокойно выдержал его взгляд и качнул головой:
– Нет. Во-первых, не хочу тревожить мертвых, а во-вторых – моя миссия иная!
– И какая же?
– Защищать род Русаловых. Отец Павел – мой предок – поклялся в том Марии Русаловой, и с тех пор наш род несет эту клятву.
– Кстати, а признайтесь – в монастыре ведь нет никакого призрака?
– А вот это вас не касается! – вдруг сварливо выпалил Никодим и вскочил. – Я ответил на все ваши вопросы?
– Не совсем. Можно еще один? – Федор шагнул к нему. – В первый день нашего приезда вам стало плохо после того, как вы увидели меня. Вы сказали потом что-то вроде того: «Хорошо, что ты приехал, как и обещал». Поясните, пожалуйста?
– Не бери в голову… – Никодим отмахнулся. – Просто я спутал тебя
– Например, с Алексеем Романовым?
– Что… Откуда ты знаешь это имя? – вдруг всполошился священник. – Вы нашли документы?
– Нет. Мне показала фотографии и рассказала немного об истории своей семьи Лена. Она сказала, что мы с ним просто копии, хотя мои предки прибыли из весьма отдаленных мест в Москву относительно недавно…
– Право слово, это мистика, ересь и чертовщина! Если я начну рассказывать вам, вы сочтете меня сумасшедшим…
– А может, сначала я расскажу вам… – вперед выступил Петр, – … сказку, что рассказывала мне в детстве бабушка. Когда-то, давным-давно, в нашем роду было настоящее сокровище – икона, созданная в подарок моему прапрапрапрадеду за доброе дело одним из известнейших иконописцев. Бабушка Дарина говорила, что икона могла исцелять, и, когда в семье должно было случиться горе, в уголках глаз святыни собирались и скатывались кровавые слезы. У нашей семьи предательски забрали икону, и с тех пор мы потеряли свободу и счастье.
– Вашу бабушку звали Дарина? – переспросил священник.
– Да, я из рода молдавских цыган. – Петр усмехнулся. – Только моя немногочисленная семья уже давно укоренилась в Москве. Так вот. В последнее время мне снится девушка. Просто красавица! И она говорит мне: «Верни святыню, Петру». А еще – вот где мистика! – за месяц до того, как поехать сюда, я проснулся с названием на губах – «Русалочий монастырь». Именно после этого я перерыл гору информации и, узнав, что монастырь действительно существует, подал его в заявку на съемку.
Никодим растерянно поморгал на Петра, снова вдохнул лекарство и робко спросил:
– А вам никогда не говорили, что использовать документальные материалы в личных целях – преступление?
– Что? – удивились парни.
– Как это понимать?
– А так! – вдруг взбеленился монах. – Чтобы заполучить план монастыря и найти клад, вы не придумали ничего умнее, как подтасовать карты и использовать в своих целях судьбу? Призвать на помощь проклятие, что висит над родом Русаловых? И даже вспомнить виновницу всех бед – Дарину?
Протопав к двери, он с лязгом отодвинул задвижку и пафосно попросил:
– Покиньте мою обитель!
Парни переглянулись, но спорить не стали, а просто вышли за дверь.
– Смотри, как его пробрало! – Петр блеснул белоснежными зубами. – Стоило только поподробнее вчитаться в дневник.
– Ты все выдумал? – Федор даже остановился. – Я тоже что-то читал в дневнике о цыганке и иконе… Только местами чернила стерлись – ничего не поймешь!
– Что удивительно – нет! Не придумал. – Петр в задумчивости постоял у лестницы, точно не зная, что ему делать, и взглянул на друга. – Мне действительно снится один и тот же сон. Я уже успел привыкнуть… В этом году в архиве я случайно наткнулся на историю этого монастыря, и там приводилась какая-то невнятная легенда. Поверь, меня очень воодушевило имя Дарина. Можно сказать, что все мы здесь по моей вине. Не знаю, хорошо это или нет. Кстати, у меня предложение. Давай я захвачу дневник, мы найдем ребят и еще его поизучаем. А вечером, как все лягут спать, пойдем на разведку.