Цыганское проклятье
Шрифт:
Письмо выпало из рук.
– Папенька? – Голос Марьи заставил его вздрогнуть и обернуться. Она шла вместе с Феклой. Живот не скрывала теперь даже соболья шуба. – Я искала вас. Там Макар приходил… С письмом! Может, от Алешеньки? Папа?
Она заметила исписанный лист и, не сводя с него глаз, подошла ближе.
– Что там? – Она посмотрела на него потемневшими глазами, и Силантий понял, что потерял ее.
– Алексей погиб…»
– Федь? Ты чего, уснул? – Заметный тычок в бок и голос Макса заставили Федора очнуться.
– Что?
– Да ничего! Лунатик! Сначала понес какую-то пургу, а последние минут пять и вовсе сидишь, в дневник пялишься и молчишь! – Это уже Кир. Только Петр, не улыбаясь, смотрел на Федю темными, без зрачка, глазами:
– Что ты увидел?
Федор, наконец, заставил непослушные губы растянуться в усмешке и произнес:
– То, как меня сначала подставили, а потом убили…
– Блин, ты вчера самогонку на мухоморах, часом, не пил? – Кирилл покачал головой.
– Слушай, а может, ты того… – А вот Макса, любителя мистики, его ответ воодушевил. – Типа Кашпировского? Медиум?
– Да нет! – Федор, наконец, окончательно вырвался из лап видения. – Я просто разбирал написанное и не заметил, как увлекся.
– И что там было? – Петр не сводил с него внимательных глаз.
– Там написано о том, как генерал подлостью сжил со света избранника своей дочери. – Федор даже потряс головой, пытаясь избавиться от образа Лены, стоявшего перед глазами. Он, конечно, понимал, что никакая это была не Лена, а ее двойник, но память упрямо пыталась соединить их воедино.
– Ага… Значит, у генерала тоже рыльце в пушку… – хмыкнул Кир. – Нет, я все же за то, чтобы найти его сокровищницу. И, как честные граждане…
– …забрать все себе! – закончил за него Макс.
– Кстати, может, пока есть время, еще дневник почитаем? – Петр посмотрел на Федю. – Только теперь хочется услышать не краткое содержание…
Федор пожал плечами, аккуратно пролистнул несколько листов, выбирая наиболее сохранившиеся страницы. Вгляделся, разбирая написанное, и начал читать:
«На исходе мая Марьюшка родила крепкого, румяного мальчугана. Все мои дурные мысли сразу же рассыпались прахом. Последнюю неделю повитуха суетилась у ее постели. Все боялись, что не разродится. Дважды открывалось кровотечение, Марью мучили боли в животе, но все закончилось хорошо. Как только раздался детский плач, у меня отлегло от сердца.
Марья лежала на подушках бледная и измученная, но дышала ровно. Нянька приняла ребенка и показала мне.
– На вас похож, Силантий Матвеевич. – Она улыбнулась.
– Да где ж ты рассмотрела? – возразил я, стараясь не показать,
– У новорожденных они всегда синие. Еще поменяются.
– И поменяются, не беда. Лишь бы здоровеньким рос.
– Имечко уже придумали? – Нянька явно была счастлива едва ли не меньше меня. Улыбалась, глядя на моего внука как на родного. – Как крестить-то станете?
– Алешенькой, – произнес я и вдруг понял, что это имя больше не вызывает во мне раздражения.
Да и как можно гневаться на дитя невинное? Оно ведь не в ответе за грехи отцов.
И тут словно гром ударил.
Что же я натворил?!
Как мог разлучить дочь родную с любимым только потому, что у него отец гнилым человеком был? Ведь, если разобраться, не виновен был Алексей ни в чем! Только лишь в том, что родиться не в той семье довелось!
Если разобраться… Раньше надо было разбираться, а я, дурак старый, грех на душу взял… Как же теперь у Боженьки прощения вымолить?
Марья, как письмо прочла, так почти не говорит со мной с тех пор. А мне это что нож в сердце. Больнее и не сделает никто. Да и Алексея уже не вернуть…
– Папенька, – Марья открыла глаза и поискала меня взглядом, – папенька, подойдите.
Я к доченьке едва ли на крыльях не подлетел.
Позвала!
Сжалилась!
Взглянул в ее глаза, точно прощения искал, и взял за руку. Холодная, как лед. Начал тереть ладошку, чтобы хоть немного согреть. Марья слабо улыбнулась.
– Папенька, я вас прощаю. Понимаю, что добра мне желали, да вон как оно вышло-то.
По ее щекам побежали слезинки, и у меня пелена встала перед взором, застилая образ Марьюшки, размывая его, делая едва различимым.
– Не плачьте, папенька. Все теперь будет хорошо. Покажите мне сыночка.
Нянька поднесла ребенка. Я помог Марье приподняться и передал сына. Она смотрела на него, улыбалась и плакала одновременно. Эх, как бы вернуть время, чтобы все исправить… Была бы теперь и дочка счастлива, и мальчонка при отце бы рос…
– А бабушка уже приехала? – Марьюшка подняла на меня взгляд.
– Должна к вечеру прибыть. Ты отдохни пока, столько всего вынесла.