Цзян Чжунчжэн, или Неизвестный Чан Кайши

Галенович Юрий Михайлович

По возвращении в Москву он тяжело заболел и попал в болвницу.

В октябре того же 1930 года или, по другим сведениям, в феврале 1931 года, из-за его происхождения, а также в ходе тогдашних политических кампаний борьбы с уклонами в партии, Цзян Цзинго отправили на московский электромеханический завод «Динамо» в качестве ученика слесаря. Тут он познакомился поближе с тем, как жили и трудились рабочие в СССР.

Следует упомянуть о том, что китайским революционерам, которые приезжали тогда в Советский Союз, обычно выдавались документы, согласно которым у них появлялись русские имена и фамилии. Чекисты, изобретавшие эти фамилии, обычно придумывали что-нибудь революционное или русское,

советское. Например, «Краснов», «Советов», «Москвин». То же произошло и с Цзян Цзинго. Для окружавших его советских людей Цзян Цзинго был тогда Николаем Владимировичем Елизаровым. Правда, многие из тех, кто общался с ним поближе, звали его просто «Коля-китаец».

В 1931 году Цзян Цзинго побывал у И. В. Сталина в его кабинете в Кремле. Вполне очевидно, что И. В. Сталин следил за судьбой Цзян Цзинго и имел в виду эту фигуру в своей политической игре, особенно в то время, когда в политике происходил поворот к восстановлению дипломатических отношений между СССР и Китайской Республикой.

В мае или июле 1931 года Цзян Цзинго отправили в колхоз в деревню Жоково, расположенную между Москвой и Рязанью, для участия в налаживании коллективизации сельского хозяйства. Он показал себя как активист, сумевший наладить отношения с незнакомыми людьми и стал секретарем или заместителем председателя сельского совета.

Цзян Цзинго в то время пользовался твердой поддержкой представителя КПК при Коминтерне Ван Мина (Чэнь Шаоюя). Именно при его поддержке Цзян Цзинго в октябре 1932 года вернулся в Москву, а в 1933 году был

292

направлен в Сибирь, где работал рабочим на золотых приисках на Алтае. Затем он стал там же редактором газеты. Однако, прожив около года в Сибири, Цзян Цзинго не выдержал холодного климата, простудился и был возвращен в Москву.

В том же 1933 году он был направлен на работу на завод «Уралмаш» в Свердловск. Там он был дорожным рабочим, грузчиком по переноске станков. Постепенно Цзян Цзинго дорос до должности техника, прораба и руководил пятью десятками рабочих. Затем он стал членом рабочкома.

В 1934 году Цзян Цзинго был выдвинут на должность заместителя начальника цеха по кадрам, а затем стал заместителем и исполняющим обязанности главного редактора заводской многотиражки «За тяжелое машиностроение». Он оказался хорошим газетчиком ⁷⁸,

Одновременно произошли перемены в его личной жизни. Он познакомился с дочерью путейца Фаиной Вах-ревой. Девушка, родом из Белоруссии, работала на заводе токарем. У нее были светлые волосы, голубые глаза. Она только что закончила ремесленное училище. Ей понравился молодой темпераментный Николай Елизаров. Когда он заболел, девушка выходила его.

Фаина Вахрева была комсомолкой, а Цзян Цзинго — партийцем. Через год знакомства, в марте 1935 года они поженились. Говорили, что свидетелем на их свадьбе был Ван Синьхэн, который впоследствии уже на Тайване занимал пост члена конституционной комиссии.

В том же 1935 году у них родился мальчик, которого назвали Эрик (его китайское имя Цзян Сяовэиь).

В 1936 году Николай Владимирович Елизаров подал заявление в партию, а в декабре тог о же года стал членом ВКП(б). В это время Цзян Цзинго получал ежемесячно 700 рублей. Это был высокий заработок. У него была семья. Внешне могло показаться, что это было «золотое время» его пребывания в СССР.

В январе 1935 года в газете «Правда» было напечатано письмо за подписью Цзян Цзинго, адресованное его ма-

293

тери. В письме содержались нападки на политику

Цзян Чжунчжэна. Цзян Цзинго называл Советский Союз своим отечеством, призывал к созданию советской власти в Китае. Впоследствии Цзян Цзинго писал о том, что в Коминтерне его заставляли подписать текст этого письма: «На четвертый день я не выдержал давления и согласился подписать черновик при условии, что добавлю от себя фразу: «Если вы хотите повидаться со мной, приезжайте в Западную Европу, там мы сможем встретиться». Я рассуждал таким образом: если мои родственники пришлют мне письмо, в котором позовут меня в Европу, то я смогу воспользоваться им, чтобы покинуть СССР» ⁷⁹.

В январе 1937 года Цзян Цзинго был причислен к уклонистам, снят с должности, уволен. Нельзя исключать и того, что это было началом подготовки к перемещению его в Китай.

В общей сложности Цзян Цзинго провел в Советском Союзе почти 12 лет. Он приехал туда юношей, если не подростком, а возвратился в Китай зрелым мужчиной с большим жизненным опытом за плечами, а также с прекрасным знанием как русского языка, так и жизни в СССР.

Цзян Цзинго в этой связи позднее писал, что «мало кому в истории так досталось, как мне, мало на чью долю выпало столько трудностей, как на мою». Ему довелось много лет жить в чужой стране, заниматься самосохранением, публично отрекаясь при этом от отца; тяжело трудиться и в деревне, и в городе. Он был и ассенизатором, и рабочим на золотых приисках, и учеником на заводе, и грузчиком. Ему приходилось и голодать, и подбирать объедки, и просить милостыню. В частности, в Сибирь его отправили глубокой осенью, в начале зимы. Дорога была дальней. Пришлось, чтобы хоть как-то кормиться, продавать с себя одежду. Сначала пальто, потом пиджак, свитер. На нем остались только брюки и нижняя рубаха.

В то же время Цзян Цзинго получил богатый политический опыт, изучил ВКП(б) и Коминтерн изнутри (в частности, ему был ясен характер отношений ВКП(б) и КПК),

294

узнал подноготную военно-политической работы в Красной Армии, познакомился с тем, что такое колхозы не по рассказам, а на собственном опыте. Ему была также прекрасно известна и жизнь рабочих в Советском Союзе. Одним словом, пребывание в СССР стало для него бесценной школой. Мало того, он имел основания для того, чтобы по возвращении в Китай помогать отцу как в понимании Советского Союза, ВКП(б) и советских руководителей, включая Сталина, так и в осуществлении политики в отношении СССР. С возвращением Цзян Цзинго домой, рядом с Цзян Чжунчжэном оказались два человека, его собственные жена и сын, которые не понаслышке, а на опыте собственного многолетнего пребывания в США и в СССР могли консультировать Цзян Чжунчжэна при принятии им решений в области внешней политики. Фактически Цзян Чжунчжэн имел своего рода преимущество, был в уникальной ситуации по сравнению с другими мировыми лидерами. В кругу своей семьи Цзян Чжунчжэн имел возможность довольно компетентно определять политику в отношении и США, и СССР.

Мать Цзян Цзинго, Мао Фумэй, постоянно просила Цзян Чжунчжэна вернуть сына домой. В 1936 году в Советский Союз был направлен в качестве посла Китайской Республики Цзян Тинфу. Через Сун Мэйлин Цзян Чжунчжэн передал ему поручение разыскать Цзян Цзинго в Советском Союзе и вернуть его на родину.

Цзян Тинфу вспоминал об этом в своих мемуарах: «Перед моим отъездом в Москву супруга председателя Цзян Чжунчжэна сказала мне, что председатель хотел бы, чтобы Цзян Цзинго, его старший сын, застрявший в Советском Союзе, смог вернуться на родину. Цзян Цзинго отправился в СССР в 1925 году и с тех пор оставался там.