Цзян

ван Ластбадер Эрик

И вот теперь, наблюдая, как Цунь наливает в чашки крепкого, подслащенного чая, а в стаканы — виски, Питер Ынг мучился. Пища, которую он только что проглотил, хотя и легкая, лежала у него в желудке свинцом. Он сделал три глубоких вдоха и, отхлебнув горячего, сладкого чая, почувствовал себя лучше.

— Мистер Ынг, — начал Цунь Три Клятвы, — ваши фирмы и моя никогда не сотрудничали. Об этом все знают. В тех сферах, где наши интересы пересекались, мы всегда были непримиримыми конкурентами. Но до вражды никогда дело не доходило. Поправьте меня,

если я неправ.

Его пауза осталась без ответа. Цунь Три Клятвы удовлетворенно кивнул, довольный.

— Наши торговые дома всегда были сильными конкурентами по множеству причин, и наша гибкость — не последняя из них. Ведь повсеместно и повседневно требуется смена деловой политики. Особенно здесь. За последние десять лет мы все были свидетелями целого ряда всплесков и в политике, и в бизнесе, которые буквально преобразили Гонконг. И они же изменили наше видение будущего. Уход Маттиаса и Кинга тоже вызовет изменения, пожалуй, не очень приятные для всех нас.

— Это точно, — согласился Ынг. — Во всяком случае, на ближайшее будущее для всех деловых людей Гонконга последствия будут катастрофическими.

К удивлению Ынга, Цунь улыбнулся.

— Ну, возможно, и не для всех, мистер Ынг.

— Простите, я вас не совсем понял. Питер напрягся, пытаясь понять все нюансы, скрытые в последних словах собеседника.

— Я готов поделиться с вами секретной информацией, — сказал Цунь Три Клятвы. — Но прежде был бы признателен, если бы ваш тай-пэньпредставил свидетельство своей искренности.

— Разве мое прибытие сюда по первому вашему требованию не является таковым?

— Возможно, — ответил Цунь, но тон его голоса говорил о том, что он так не считает. — Однако я бы хотел знать, пожелает ли Эндрю Сойер рискнуть многим, чтобы загрести в ближайшие месяцы в полном смысле этого слова кучу денег.

Ынг задумался на мгновение, вспоминая данные ему инструкции.

— Деньги, — сказал он, — есть источник нашего процветания. Только мертвый и уже зарытый в землю бизнесмен не хочет делать деньги. Тем не менее, с годами учишься обуздывать, так сказать, жажду наживы, вырабатывая в себе мудрую осторожность.

Сказать так, -подумал Цунь Три Клятвы, — значит ничего не сказать. Однако и это говорит мне о многом. Отсюда и будем исходить. Когда река встречает на своем пути скалу, она меняет русло.

—Конечно, — сказал он. — Кредо богатого человека: умеренность, выдержка и терпение. Я понимаю. — Он взглянул на часы, стоявшие на письменном столе. — Но я вижу, мы с вами засиделись. В мои намерения не входило надолго отрывать вас от дел. Пожалуйста, примите мои извинения.

Ынг запаниковал. Он понял, что его выставляют за дверь. Он понял также, что если он вернется к Сойеру с пустыми руками, когда маячила выгодная сделка, ему завтра же будет вручен красный конверт с выходным пособием. Будь ты трижды доверенным

человеком компании, — тай-пэнь никогда не простит тебе такого ляпсуса.

— Почтенный Цунь, — сказал он, пожалуй, немного поспешно, — мне кажется, я не совсем ясно выразился. Вы должны извинить меня. Я не так скор на ногу, как мой тай-пэнь. Мои родители были медлительными и терпеливыми людьми, и меня они воспитали в том же духе.

Клянусь Восемью Бессмертными Пьяницами, -подумал Цунь, — да он настоящий златоуст. При виде такой смиренности любой гвай-ло полез бы в карман за мелочью, чтобы подать ему на пропитание.

—Терпение — прекрасное качество, — заметил он небрежным тоном, чтобы показать, что не обиделся, но когда у нас на доске возникает кай хо,мы должны мгновенно заполнить этот пробел, иначе нас обыграют.

— Вот и мой тай-пэнь тоже так всегда говорит, — сказал Ынг, прижимая руки к груди и как бы демонстрируя этим жестом облегчение, которое он почувствовал.

— Хорошо, — сказал Цунь Три Клятвы, кивнув для пущей убедительности. — А теперь позвольте мне сообщить вам по секрету, что решение компании «Маттиас и Кинг» покинуть колонию позволяет предвидеть изменения в их деловых проектах. Особенно долговременных.

Пульс Ынга участился. Он почувствовал, куда клонит Цунь и постарался умерить свое возбуждение.

— Как вам, вероятно, известно, — продолжал Цунь, — Маттиас, Кинг и я являемся партнерами коммунистов по Камсангскому проекту в провинции Гуандун. Маттиас и Кинг уведомили меня, что они выходят из дела. Конечно, они предложили мне выкупить их акции через Пака Ханмина. Но, честно говоря, я не могу себе сейчас позволить так далеко заходить: это может поставить под угрозу мой собственный бизнес. Так что я предлагаю их третью часть проекта вашему торговому дому.

Тысячи вопросов теснились и голове Ынга. Почему он делает свое предложение именно компании «Сойер и сыновья»? Почему, например, не «Союзу пяти звезд», главному собственнику на Новых Территориях? Было бы логичнее предложить именно им. И действительно ля Маттиас и Кинг предлагали свою долю Цуню? Может, он врет насчет причин, по которым он отклонил это предложение? Ну и многие другие. Но Питер понимал, что он не может задать ни одного из этих вопросов. Не может даже выказать своего интереса.

— Камсанг, — осторожно заметил он, — дорогостоящий проект, если моя информация верна.

Цунь Три Клятвы кивнул.

— Шесть миллиардов долларов США.

Ынг чуть не поперхнулся виски. Лян та мадэ!
– подумал он. — Эдакого ценника не увидишь ни на каком энергетическом проекте!

—Но, — продолжал Цунь, — потенциальные доходы практически безграничны. Если удастся достроить Камсанг и запустить его.

Глаза Ынга сузились.

— Какие-нибудь проблемы?