Д`Артаньян - гвардеец кардинала. Тень над короной Франции (книга вторая)
Шрифт:
Д'Артаньян растерянно и зло ударил себя кулаком по лбу:
— Господи, мне же рассказывал Рошфор… Что же это…
— Яд, — сказал де Вард кратко. — Тот самый яд, уже не раз себя проявлявший во Франции… и, вы правы, однажды даже в Англии. Почему вы не рассказали мне сразу про то, как к вам попало вино? Вас же предупреждали об осторожности, а вы едва не погубили нас всех… Нет сомнения, яд во всех бутылках…
Д'Артаньян обернулся, заслышав какой-то странный звук. Оказалось, это Планше, стоя в дверях в компании Любена и Эсташа, форменным образом лязгал зубами
— С-с-дарь… — пролепетал он. — Значит, мы чудом отделались…
— Ты собирался пить мое вино, бездельник? — прикрикнул д'Артаньян.
— С-самую малость, з-за в-ваше здоровье… Только я собрался пригубить малость, как пришел Нуармон и сказал, что хозяин зовет меня вниз… Оказалось, он то же самое сказал Эсташу с Любеном…
— Чтобы самому без помехи опрокинуть пару стаканчиков, — убежденно сказал де Вард. — Грех так говорить, но старый прохвост своей смертью спас наши жизни…
— Но кто? — вскричал д'Артаньян. — Кто мог выкинуть с нами такую шутку?
— Право же, задайте вопрос полегче, — нахмурился де Вард. — Думаю, господа, нам следует…
Он замолчал, увидев новое лицо. В дверях стоял Лорме, седовласый слуга Анны, и смотрел на д'Артаньяна с такой оторопью и страхом, словно видел перед собой нечто диковинное и ужасное, никак не способное находиться в нашем мире. От этого взгляда у гасконца вновь пополз холодок по спине.
— Что стряслось, любезный Лорме? — громко спросил он, пытаясь наигранной бравадой тона рассеять то страшное напряжение, в котором они все пребывали. — Вы что, испугались трупа? Если вспомнить, сколько народу вы отправили на тот свет, такая чувствительность поистине…
— Вы живы, сударь? — произнес Лорме с невыразимым удивлением. — Вы здоровы и — на ногах?
— Черт возьми! — с нешуточной обидой воскликнул гасконец. — А вы что же, рады были бы видеть меня мертвым или больным? Да что с вами такое, дружище?
Лорме медленно произнес, переводя взгляд с одного на другого:
— Примерно час назад к дому миледи Кларик подъехала карета, и вбежавший в дом человек передал хозяйке записку от вас. Вы писали, что сегодня утром ранены на дуэли, и состояние ваше столь безнадежно, что вы не рассчитываете дожить до вечера, и потому просите ее немедленно приехать, чтобы попрощаться… Записка и сейчас лежит в доме, она написана вашим почерком, сударь…
— И она… — прошептал д'Артаньян и замолчал, боясь закончить фразу.
— И она уехала с этим человеком, — безжалостно продолжал Лорме. — Это произошло, когда меня не было в особняке, — уж я бы непременно отправился вместе с ней, несмотря на то, что узнал ваш почерк. Уж простите, но я на этом свете верю только богу и хозяйке, а более никому. Но меня не было… Быть может, на это и рассчитывали. — Он повторил убитым голосом: — Я никому не верю, и уж, конечно, не стал бы верить этому самому Бонасье…
— Бонасье? — вскричал д'Артаньян. — При чем тут Бонасье?
— Слуги рассказали, что этот человек назвался господином Бонасье, вашим квартирным хозяином с улицы Могильщиков. Невысокого роста, пожилой,
— Да, это он! — воскликнул д'Артаньян. — Но я же не живу у него… Больше не живу…
— Теперь и я это знаю, сударь. Но никто ведь этого не знал, вы не говорили…
— Я не успел ей рассказать… — покаянно пробормотал д'Артаньян.
Он действительно не успел — еще и потому, что пришлось бы рассказать, при каких обстоятельствах пришлось столь неожиданно покинуть дом на улице Могильщиков. Д'Артаньян решил как-нибудь попозже, при удобном случае, совершенно мимоходом упомянуть, что давно уже переехал на улицу Феру…
— Но если она не знала, что я сюда переехал, как она могла прислать сюда вино?! — вскричал он. — Что бы мне подумать об этом раньше, бедняга Нуармон остался бы жив… — И тут он опомнился. — Господи, что же мы стоим? Нужно немедленно что-то делать… Я же не писал никакого письма, какая, к черту, дуэль… его высокопреосвященство… — Если вы запамятовали, монсеньёр нынче утром выехал в Ла-Рошель, — сурово сказал де Вард. — Ах, как удачно наш неведомый враг выбрал момент… Вы умерли бы от яда, а ее тем временем похитили…
— Похитили? — повторил за ним д'Артаньян. — Но…
— Вы все еще полагаете, что речь идет о невинном розыгрыше?
— Нет, конечно же, нет… Боже мой, что делать?
— Давайте подумаем, — протянул де Вард. — Монсеньёра нет в Париже, даже если мы немедленно пошлем к нему гонца, пройдет слишком много времени… Капитан де Кавуа уехал с кардиналом, и отец Жозеф тоже, и Анж… Никого, кто обладал бы правом отдавать приказы и приводить в движение гвардейцев, полицейских и агентов… Рошфор! Если он еще не отправился вслед за монсеньёром, как собирался, мы спасены! Я скачу к Рошфору!
— А я возьму за глотку эту каналью Бонасье, — сказал д'Артаньян решительно, пытаясь одновременно надеть перевязь со шпагой, заткнуть за пояс пистолеты и взять со стула плащ. — Без сомнения, это он, меня полагали мертвым, так что он не ждет сюрприза… Каюзак, вы со мной?
— А как же, — прогудел великан. — Мало ли с чем вы там можете столкнуться…
— Позвольте и мне с вами, господа, — сказал Лорме.
— Конечно, конечно, — сказал д'Артаньян, кидаясь к выходу. — Поспешим!
Они добежали до улицы Могильщиков и остановились перед знакомым домом, откуда д'Артаньяну совсем недавно пришлось позорно спасаться бегством через окно, — вот это самое…
— Лорме, встаньте вон там, чтобы птичка не упорхнула через окно, — распорядился д'Артаньян. — Дело нехитрое, окна первого этажа расположены низко… За мной, Каюзак!
Они ворвались в дом, отпихнув растерявшуюся служанку, успевшую пролепетать, что хозяин изволит отдыхать. Кинулись в спальню.
Достопочтенный галантерейщик и в самом деле возлежал на широкой супружеской постели, с которой у д'Артаньяна были связаны кое-какие воспоминания, от коих стало теперь стыдно. При виде вошедшего гасконца Бонасье так передернулся, что, показалось, его вот-вот хватит удар. Медленно подняв руку, он указал на д'Артаньяна пальцем, бормоча: