Д.В.Ж.Д. 2035
Шрифт:
Не договорил. В тот момент ощутил, что ЭТО опустилось на голову, коснувшись одной макушки. В глазах полыхнуло. И в голове послышались отчётливо слышимые слова:
Небесная синь мглою затянется,
Упадёт с облаков серый пепел.
Красное солнце чёрным станется,
Пропадет вольный ветер.
Белая
Навсегда пропадёт в преисподней.
Там, где цвело - ничего не останется,
Пропадёт всё в безликой бездне.
День после краха ночью останется:
Апокалипсис, Рагнарок, Конец Света.
Детям Земли ничего не останется,
Лишь пески и холодный ветер.
Было всё зря - красота не спасла,
Всё идёт с облаков серый пепел.
Люди Земли полюбить не смогли -
Даже время вам не ответит
Кто за это в ответе.
Я открыл глаза. Андрейка мелко дрожал, прижимаясь всем телом. Я сколько ни пытался, не мог разжать руки. Подбежал народ, принялся помогать разжать сцепленные намертво пальцы. Да так ретиво, что едва не переломали.
– Ну, ты даёшь, Батя… в поэты пошёл?
– Обронил Алфёров, наконец, расцепив пальцы и освободив пацана из моих цепких объятий.
Андрей отошёл на два шага, но вновь вернулся, уже сам обнимая меня за плечи. Пацан неслабо перепугался.
– Что… что произошло?
– Я услышал свой голос, но он был таким незнакомым.
– Как что, Василь Саныч? Ты прочитал что-то зловещее, а потом этот летающий шар кинулся на рельсы и две наши новёхонькие рельсы как корова языком слезала. Исчезло всё.
– Объяснил Салават.
– Похоже, мы поняли, кто тырит наши рельсы, - заключил Алфёров.
– Но с этим мы вряд ли что-то сделаем. Разве что Макар сачок какой изобретет особый.
Макар покачал головой, открещиваясь от подобных изобретений.
Я ощутил, как в тело вернулись силы. Вновь
– Ребят, идёмте обедать, а?
Возражений не оказалось. Пережитое у всех порядком разыграло аппетит.
* * *
Зверь бежал по насыпи. По ней бежать проще, чем по болотистым лесам. Эти двуногие существа построили удобную поверхность для бега. Только когти впивались в неприятно жёсткую поверхность ровных досок.
Чёткий запах вёл строго на север. Ветру его не сбить. Да и эта странная поверхность словно сама выведет к огромной дурно пахнущей штуке с глупыми двуногими существами. Тогда он вновь нажрётся сладкого мяса от пуза. Вкус совсем не тот, чем у чёрных и белых существ. Их горькое мясо он ел лишь, когда терзался жутким голодом. В иное время просто убивал, предпочитая забирать их «скот». Рабы горьких тварей были лучше на вкус, пусть их кровь временами и кислила, совсем не как у двуногих из крепости на колёсах.
Двуногий скот существ безразлично отдавал жизни, не вызывая никакого желания отдаваться охоте, сломленные люди были скучными, совсем не те, что жили у резерваций, в анклавах. Те бились насмерть, отстреливаясь, убегая. Что-то больно било по шкуре и в случае, если людей была группа, Зверь даже отступал. Но одиночки всегда были обречены. Как те, кого он порой встречал в лесу. По одному, а то и по двое-трое, становились прекрасной добычей для его зубов и когтей.
Зверь спешил по рельсам, проголодавшись. Он вновь хотел ощутить привкус чистой крови. Чёрные существа вдоль дороги вели себя странно. Если раньше они отдавали ему свой скот без боя, то теперь убивали людей прежде, чем он приходил за ними. У их поселений лежали лишь окровавленные тела.
Зверь задумывался, но надолго не останавливался. Инстинкты упрямо гнали прирождённого охотника вперёд.
* * *
Наша проблема, прозванная за глаза «большой дырой» забрала без малого три дня, уничтожив весь тактический запас рельс, шпал и всё вплоть до последнего железнодорожного гвоздя. Всё прочее снимали с порядком отдалившейся в обоих направлениях встречки. Гнилые, просевшие шпалы, ржавые гвозди, рельсы. Хорошего в этой рухляди было мало. Извозились, как черти без возможности помыться.
Лишь на четвёртый день поезд вновь мог тронуться. Пока состав привычно не закачало на рельсах дальше по трассе, бравый разведчик Артём доложил о поселении неподалёку от состава. Какая-то безымянная деревушка.
В судьбоносный момент, решающий идти до селения или не идти, нас в купе было шестеро: я, Ленка, Богдан, Артём, Макар и Брусов. После этого жуткого инцидента с аналогом молнии народ косился на Андрейку и меня, как на уродов. Мы мало чего понимали. Пусть больше ничего подобного после той ситуации и не было, чувствовали себя великолепно, но доктор крутился возле нас двоих, как пчела у нектара. Когда же и Макар начал доставать с просьбой провести какие-то тесты, опыты, что-то высоконаучное, во благо науки, я собрал всех в своём купе, чтобы расставить точки над i и перенаправить всё внимание в какое-то другое русло.