Да будем мы прощены
Шрифт:
– Ты где? – спрашивает он.
– За столом у твоего отца, я тут кое-какую работу делал.
– Можем говорить с видео, – предлагает он с энтузиазмом. – Почему-то я раньше об этом не подумал. Прямо на папином компьютере есть камера, и все настроено. Ты только нажми синюю иконку внизу – она вроде пузыря, в котором слова в комиксе пишутся. Нет, подожди! Я сам тебе позвоню. – Через секунду компьютер начинает ритмично звонить. – Нажми «принять», – говорит он, и я нажимаю, не успев подумать.
Нейт меня уже ждет.
– А
– Я тебя тоже, – отвечаю я в трубку.
– Можем телефоны отключить, – говорит он, и я так и делаю.
– Ты меня слышишь? – говорит он.
Я слышу. Видеокамера прямо в компьютере – это же ужас. А вдруг за мной кто-то следил только что?
– А как это называется?
– Фейстайм, ай-чат или скайп, – отвечает он. – Зависит от программы, но результат один и тот же. Скайп, – говорит он, и у меня четкая ассоциация, как Элла Фицджеральд пела скэт.
– А что тебе видно? – спрашиваю я, интересуясь, насколько высоко разрешение.
– Весь папин кабинет, книжные полки, призы. Все, что у тебя за спиной. Не знаю, почему я раньше не вспомнил – все время могли бы говорить лицом к лицу.
– Да, могли бы, – говорю я, мучимый мыслью, не осталось ли что-нибудь от предыдущего разговора, пятна там незамеченного на книжной полке…
Видеочат – это как разговор с космическим кораблем: все время небольшая задержка звука и изображения. Как картинки из космоса: пиксельно-мозаичные, вроде постмодернистского мультфильма.
– Приве-ет! – кричу я.
– Орать не надо, – говорит Нейт. – Я в библиотеке, вполне хватит нормального голоса.
– Ладно, ладно, – шепчу я.
– Куда поедем в свободные дни? – интересуется Нейт.
– В смысле?
– Скоро школьные каникулы, вот интересуюсь, куда поедем.
– Вы всегда куда-нибудь ездите?
– Конечно, – отвечает он снисходительно.
– У Эшли тоже каникулы в школе в это время?
– Ага.
– Не слишком ли будет ездить просто так, без причины? – спрашиваю я.
– Иногда людям нужно развеяться, отвлечься.
– И куда обычно вы ездите?
– Кататься на лыжах в Аспен, иногда на Карибы или на образовательную экскурсию – например, посмотреть обиталище черепах на Галапагосских островах.
– А что тогда летом делаете?
– Лагерь, летняя школа, поездки, сколько-то времени на острове Мартас-Винъярд. У мамы всегда все продумано. Наверняка и на этот год план есть.
– Приятно знать. Выходит, на предстоящие каникулы есть план? И ты его имеешь в виду?
– На самом деле нет. Если ты ничего не придумаешь, можем всегда поехать в «Диснейуорлд».
– Как же это получается, что владелец собственного городка в Южной Африке желает поехать в «Диснейуорлд»?
Нейт отвечает не сразу.
– Я – человек, – заявляет он после паузы. – Ты думаешь, детишки Нейтвиля не знают Микки-Мауса?
– Я понятия не имел.
– Никто не имеет, но когда смотришь документальный фильм о бедных странах, то все дети в футболках с американским киноперсонажем или лозунгом. Кстати, о детях: этого мальчика, сироту, мы можем с собой взять?
– Тут есть о чем подумать, – говорю я, несколько остолбенев.
Никогда не ездил никуда с детьми, тем более если детей двое, а к ним еще и сирота.
– Как его зовут?
– Не знаю.
– Как это не знаешь? Ты разве не навещал его в больнице?
– Заехал и закинул какие-то гостинцы, – отвечаю я, гадая, не знал ли я его имя и не забыл ли в какой-то момент. Я согласен с Нейтом, это кажется странным. – Уточню его имя, – говорю я. – Кстати, пока ты на линии: новости про отца хочешь узнать?
– Нет.
– Ну, ладно.
Я не собираюсь заставлять его слушать, но мне все-таки неловко владеть всей информацией в одиночку.
– Так мы можем наметить телефонную конференцию с Эшли и поговорить о поездке? – спрашивает Нейт.
– Конечно. Наверное, стоит с ней по скайпу связаться? – предлагаю я уже мягче.
– Не выйдет. У нее в школе видеочаты запрещены. Типа, педофилов боятся.
– Ладно, позвоним просто по телефону к концу недели.
Через несколько дней дети на телефоне оба. Я начинаю словами:
– Цель нашего разговора – составить план на каникулы.
– Что-нибудь веселое, – просит Нейт.
– Например? – спрашиваю я.
– На русских горках кататься, – предлагает Нейт.
– В отель куда-нибудь, – говорит Эшли. – Только чтобы не слишком жарко, не слишком холодно и чтобы не все время под крышей.
Не знаю, как это получается, но мы выбираем Вильямсберг – в основном благодаря Нейту, который все время разговора гуглит, как турагент, фильтруя и взвешивая желания, требования и запреты.
– Историческое место, отели с хорошим обслуживанием, и рядом – парк аттракционов «Сады Буша» и аквапарк «Грейт-Вулф-Лодж». Если захотим, можем остановиться в «Грейт-Вулф» в номере, где, скажем, двухъярусные кровати и встроенная бревенчатая хижина. А рядом – трек для картов.
Я смотрю на то место, о котором он говорит, и понимаю, что он еще ребенок. Это место – вирусный кошмар, озверевший летний лагерь, детская фантазия – водяные горки и картофельные чипсы. У меня заранее забивает хлором носовые пазухи, я представлю простыни из стопроцентного полиэстера и стулья с виниловой обивкой. Вспоминаю, как навещал в уик-энд Джорджа – тамошняя обстановка и то лучше. Но я молчу. Некоторые карты лучше не открывать.