Да, господин министр
Шрифт:
Сэр Хамфри многозначительно взглянул на Бернарда. Он явно порывался что-то объяснить, но я дал ему понять, что не желаю слушать никаких возражений.
– С меня довольно, Хамфри! Вы постоянно виляете или говорите загадками. Политический деятель свободной страны должен быть поборником свободы и правды, я убежден в этом. И не нуждаюсь в набивших оскомину доводах в пользу негласного контроля. Если они мне понадобятся, я обращусь к мемуарам Сталина…
– Между прочим, – вставил Бернард, – Сталин никогда не писал мемуаров.
– Господин министр, – перебил нас Хамфри, – я убедительно прошу вас позволить мне высказаться еще по одному аспекту данной проблемы.
Я нехотя согласился, но предупредил, чтобы он выразил свою мысль как можно короче – одной, в крайнем случае двумя фразами.
– Спецслужба обнаружила ваше имя в списке приговоренных к смерти.
– Что? – переспросил я, решив, что не расслышал.
– Спецслужба обнаружила ваше имя в списке приговоренных к смерти, – повторил он.
Список приговоренных?… Чушь какая-то! А при чем здесь я?
– Список приговоренных к смерти? Что вы имеете в виду, Хамфри?
– Список лиц, которых собираются убить.
Временами он поразительно глуп.
– Я знаю, что такое «список приговоренных к смерти», но… что вы имеете в виду, Хамфри?
Мой постоянный заместитель развел руками.
– Простите, господин министр, но я не понимаю, как можно выразиться яснее.
Господи, ну как ему объяснить? Я хочу знать, что это за список, откуда он взялся и почему в нем значится мое имя. Однако я, видимо, был так ошарашен необычным известием, что не мог связно излагать свои мысли.
Но до сэра Хамфри, слава богу, дошло.
– Если говорить со всей прямотой, господин министр, то суть дела заключается в следующем. В результате негласных расследований стало известно о существовании неких документов. Источник их пока не установлен, но содержание позволяет предполагать, что они нацелены на создание вакансий в кабинете и проведение внеочередных дополнительных выборов.
Я потребовал более подробных разъяснений.
– Вы в списке приговоренных к смерти, господин министр.
Мы ходили по замкнутому кругу.
– Но кто?… – сорвался я. – Что за…
Он понимающе кивнул.
– Это ВАО – Всемирная армия освобождения. Судя по всему, новая группа городских экстремистов.
У меня засосало под ложечкой, ладони мгновенно покрылись липким потом.
– Но что… что они имеют против меня? – внезапно осипшим голосом спросил я.
По мнению Бернарда, одним из мотивов могли стать недавние слухи о возможных перестановках в кабинете и моем переходе в министерство обороны.
На мой вопрос, кто они такие, эти городские экстремисты, сэр Хамфри и Бернард только пожали плечами,
– Трудно сказать, господин министр, – начал Хамфри. – Может, отколовшаяся ирландская группировка. Может, «Черный сентябрь», а может, и наши доморощенные леваки – анархисты или
– В любом случае, – добавил Бернард, – все они связаны между собой. Хотя не исключено, что это новая группа независимых убийц. Спецслужба в замешательстве: не знает, где искать.
Весьма утешительная информация! Меня неприятно поразило, как спокойно, деловито, даже равнодушно говорили они о маньяках, вознамерившихся лишить меня жизни.
Как и все утопающие, я попытался ухватиться за соломинку.
– Но ведь речь идет о списке? Вы упомянули слово «список», не так ли? Значит, не я один?
– Совершенно верно, господин министр, – успокоил меня Хамфри.
Я выразил робкую надежду, что в нем, должно быть, сотни имен…
– Нет, господин министр, – возразил мой постоянный заместитель. – Всего три.
– Три?
Эта новость повергла меня в состояние, близкое к шоку… или прострации… или того и другого одновременно. В горле пересохло, я тупо смотрел на них, не в состоянии ни думать, ни произнести хоть слово.
Когда же я в конце концов обрел способность думать и говорить, зазвонил телефон. Бернард снял трубку: некий коммандер Форест из спецслужбы прибыл, чтобы проинструктировать меня.
Бернард отправился его встречать. У дверей он обернулся и с искренним сочувствием сказал:
– С другой стороны, господин министр, быть одним из немногих всегда приятно. По крайней мере, всем известно, кто вы такой.
Я бросил на него уничтожающий взгляд, и он выскочил из кабинета.
Воспользовавшись паузой, сэр Хамфри сообщил мне, что министр внутренних дел уже проинформирован о списке (ну еще бы!) и любезно предложил выделить нескольких детективов для моей защиты.
Не понимаю, как они могут защитить меня. Как детективы могут защитить меня от пули убийцы? Никто не может. Это известно всем.
Я поделился своими сомнениями с сэром Хамфри, надеясь, что он их рассеет. Так нет.
– Попытайтесь взглянуть на дело иначе, – посоветовал он. – Пусть детективы и не смогут защитить своего подопечного от пули, но они нужны хотя бы для того, чтобы поймать убийцу и передать его в руки правосудия. После преступления.
Ну, спасибо!
Бернард ввел коммандера Фореста – худющего, как жердь, субъекта со смертельно бледным лицом и нервно подергивающимся правым веком. Честно говоря, особой уверенности вид его не вселял.
Нельзя раскисать, нельзя показывать собственную слабость, решил я. Пусть видит, как я собран, как бесстрашно смотрю в глаза опасности и все такое прочее. Я много говорил о долге и самопожертвовании. Теперь пришло время доказать им – и себе тоже, – что это были не просто слова.
Я бодро улыбнулся коммандеру, как бы приглашая его приступить к инструктажу о типичных опасностях и стандартных мерах предосторожности.