Да, господин министр
Шрифт:
Я, как мог, объяснил: речь идет о проблеме местного значения, и пропаноловый проект сулит экспортные заказы и рабочие места. Сколько новых рабочих мест? Всего лишь девяносто, был вынужден признать я, но… хорошо оплачиваемых и к тому же в районе с высоким уровнем безработицы.
Мои аргументы не произвели большого впечатления. Со мной говорил главный политический советник, но звонил он, безусловно, по прямому указанию свыше. Понимая, что вступать в конфликт с ПМ из-за такой ерунды было бы по меньшей мере неразумно, я поспешно
Я положил трубку. Хамфри не сводил с меня возмущенного взора.
– Хамфри, – как можно мягче произнес я, – меня вдруг осенило…
– Я так и понял, – сухо заметил он.
Я пропустил его завуалированный упрек мимо ушей и привел веские доводы против авантюры с пропанолом. Например, потеря общественного доверия…
– Вы хотите сказать «голосов», – уточнил он. Я с возмущением отверг это предположение.
– Сами по себе голоса не являются решающим аргументом. Но не считаться с волей народа? Мы живем в демократической стране. А народ высказался против проекта.
– Народ несведущ, его легко сбить с толку, – презрительно отмахнулся сэр Хамфри.
– Ну, это уж слишком! Не забывайте: народ избрал меня!
Последовало красноречивое молчание. Затем сэр Хамфри примирительно сказал:
– Господин министр, через неделю эта буря в стакане воды утихнет, зато через год современный пропаноловый комбинат в Мерсисайде начнет приносить людям реальную пользу.
– В политике неделя – срок немалый, – назидательно заметил я. (Изречение принадлежит Гарольду Вильсону. – Ред.)
– В правительстве год – срок небольшой, – парировал мой постоянный заместитель.
Есть от чего прийти в бешенство. Это он, может быть, в правительстве, но я-то в политике и не желаю вызывать недовольство ПМ!
Затем Хамфри упрекнул меня, что я ставлю интересы партии выше интересов страны. Я посоветовал ему придумать новое клише, это уже устарело.
В разговор вмешался Бернард: он, видите ли, уловил в словосочетании «новое клише» некоторое логическое противоречие. Благодарю тебя, старина Бернард! Помог, называется!
Я предпринял еще одну попытку убедить своего постоянного заместителя.
– Хамфри, вы ничего не хотите понять, потому что надежно защищены. А я хочу выжить. И не пойду против ПМ!
Я, к немалому удивлению, расслышал в его ответе нотки горечи, хотя он и прозвучал обидно для меня:
– Господин министр, неужели непременно надо всякий раз влезать на вымазанный салом ярмарочный столб?
– Хамфри, – с достоинством сказал я, – вымазанный салом столб очень важен. И на него приходится влезать всякий раз.
– Но почему?
– Хотя бы потому, что он есть.
В сегодняшней «Таймс» опубликована возмутительная статья. Явная утечка.
«КОМИССИЯ ХЕНДЕРСОНА ДАЕТ «ДОБРО» ПРОПАНОЛУ!»
Я пришел в ярость и призвал Бернарда к ответу: каким это образом прессе раньше меня стало известно содержание отчета?!
– Очевидно, утечка, – объяснил он.
Глупый мальчишка! Это ясно и без него. Меня интересует: кто? Впрочем, если подумать, он не так уж и глуп. Наверняка знает, просто не хочет говорить.
– На нем же должен стоять гриф «Секретно»! – кипятился я.
– Хорошо хоть не «Для служебного пользования», – вздохнул он.
(Бернард хотел сказать, что материал с грифом «Для служебного пользования» попал бы в газеты еще раньше. – Ред.)
На этот раз Бернарду не удастся увильнуть.
– Кто виноват в утечке? – спросил я в лоб. – Хамфри?
– Нет, господин министр. Уверен, это не он.
– Уверены?
– Э-э… скорее всего, не он.
– Не он?
– Полагаю, это мог сделать кто-нибудь еще, – извиняющимся тоном пролепетал мой личный секретарь.
– Утечки – позорное явление! – с пафосом произнес я. – Непонятно, почему все склонны винить в них политиков.
– Видимо, потому, что были прецеденты, – осторожно заметил Бернард.
Я посмотрел на него осуждающе.
– Разве можно сравнить процент наших утечек с теми, что направлены против нас?
Я внимательно перечитал статью. В ней явно чувствовался слог сэра Хамфри: «Воплощение политической трусости…», «У Хэкера нет выбора…» – и так далее, и тому подобное.
Неужели Хамфри всерьез рассчитывает загнать меня в угол… то есть заставить идти у него на поводу?
Что ж, посмотрим!
Я получил копию отчета Хендерсона в субботу. Всего-навсего на два дня позже «Таймс».
Что ж, отчет действительно не оставляет мне выбора. Во всяком случае, пока я его не вижу. Авторы утверждают, что пропанол – совершенно безвредное вещество.
С другой стороны, статья в «Таймс» меня ни к чему не обязывает. Ведь в ней дается неофициальная информация по проекту отчета.
Первым в списке посетителей сегодня стоял сэр Уолли Макфарленд. Вместе с ним в кабинет вошел сэр Хамфри. Сюрпризы, сюрпризы!
Причем оба выглядели что-то слишком веселыми и жизнерадостными.
Я предложил им сесть, и сэр Уолли без лишних слов приступил к делу.
– Судя по сообщениям прессы, господин министр, комиссия Хендерсона целиком на нашей стороне.
Он, вероятно, думает, что я тоже на их стороне. Нет, вряд ли. Хамфри наверняка его подготовил. Просто он притворяется, что так думает.
– Да, я читал статью в «Таймс». Позавчера, – сказал я ледяным тоном и пристально посмотрел на своего постоянного заместителя.