Да, господин министр
Шрифт:
Он смущенно заерзал.
– Эта комиссия – как дырявое решето.
Так, утечка – его рук дело. Никаких сомнений. А Хамфри, как ни в чем не бывало, продолжал:
– Господин министр, теперь нам ничто не мешает дать «добро» новому комбинату, не правда ли?
– Не знаю, не знаю. – Я предпочел не отвечать. В разговор снова вступил сэр Уолли.
– Послушайте, Джим, мы дрались за этот контракт целых два года. Он крайне важен для нас. Я – председатель и несу ответственность… Кроме того, я, как химик, могу заверить вас – метадиоксин
– Почему вы, специалисты, всегда так убеждены в своей правоте? – холодно поинтересовался я.
– А почему вы считаете, что чем менее вы компетентны, тем более правы? – огрызнулся сэр Уолли.
Да, я не специалист и не претендую на это. Я так прямо и заявил:
– Министры не обязаны быть специалистами. Министрам, если хотите, потому и доверяют руководство, что больше они ни в чем не разбираются…
– Вы не отрицаете этого? – обрадовался сэр Уолли. Я не заметил расставленной мне ловушки.
– Да, не разбираются в технических вопросах. Обязанность министра – заботиться об интересах нации, и потому я пока не имею права с вами согласиться.
Сэр Уолли вскочил, выйдя из себя (нет, пожалуй, в обратном порядке).
– Да будет вам, Хэкер! Ваше решение ошибочно, вы сами это понимаете. От него за версту разит глупостью и трусостью!
Я тоже рассердился. И тоже встал.
– Я не трус!
– Сядьте! – прошипел он.
Глаза его сверкали, казалось, он вот-вот набросится на меня с кулаками. Вовремя вспомнив, что благоразумие равнозначно доблести, я последовал его совету.
Едва сдерживаясь и брызжа во все стороны (включая мой стол) слюной, сэр Уолли заявил, будто я веду себя так из страха «потерять несколько сот невежественных, недальновидных, попросту глупых избирателей».
– Это политика, – спокойно объяснил я ему.
– Вот именно! – презрительно согласился он и направился к двери. Но на полпути остановился. – Я обращусь к министру промышленности! Я готов подать в отставку, если вы заблокируете проект! – И хлопнул дверью.
Мы с Хамфри молча смотрели друг на друга.
После паузы мой постоянный заместитель светским тоном произнес:
– Каково ваше впечатление от визита, господин министр?
Не желая выказывать тревогу, я как можно беззаботней ответил:
– Придется найти другого председателя, только и всего.
– Найти другого председателя? – Сэр Хамфри не поверил собственным ушам. – Другого? Да на эту работу ни один нормальный человек не пойдет! Никто не захочет быть председателем национализированной отрасли. «Позолоченное рукопожатие» [77] – все, на что они согласятся!
77
Крупная денежная сумма, вручаемая уходящему с поста директору компании и т.п., чтобы он мог и в дальнейшем вести привычный для него образ жизни.
– Найдем
– Ну да, найдете, – фыркнул сэр Хамфри. – Какую-нибудь бездарь или американскую развалину.
– Не обязательно, – возразил я.
– Интересно, каким образом? Как вы собираетесь найти достойную замену сэру Уолли? Кто пойдет на это место, зная, что его предшественника вынудили уйти в отставку, когда он принял разумное деловое решение, а мы заблокировали его из политических соображений?
«Какой смысл снова возвращаться к тому, с чего мы начали?» – подумал я и прямо сказал:
– Просто у меня нет выбора.
Сэр Хамфри попробовал было взять меня лестью.
– Господин министр, – вкрадчиво улыбнулся он, – министр волен делать все, что считает нужным…
– Нет, не волен, – оборвал я его. – Он выполняет волю народа. Я – только лидер и должен вести народ, куда он хочет. У меня чистая совесть и чистые руки.
– Сохранить руки чистыми, когда лезешь вверх по вымазанному салом столбу? Интересно, как это вы себе представляете? – сказал он и гордо удалился.
Сегодня воистину я завоевываю друзей и влияние!
Со мной остался лишь старина Бернард.
После небольшой паузы мы приступили к обсуждению последствий, которых следовало ожидать в свете назревающего скандала. Главное – не дать Уолли поднять шум в прессе. Надо лишить его возможности выступить в «Панораме» с публичным обвинением против меня в политическом вмешательстве.
Да, дилемма не из простых. Если я заблокирую пропаноловый контракт, «Таймс» и «Дейли телеграф» завопят о «политической трусости», а если я дам ему «добро», «Дейли миррор» и «Сан» объявят меня «убийцей нерожденных младенцев». Неужели нет выхода?
Вот если бы в отчете Хендерсона была хоть тень сомнения относительно безвредности метадиоксина. Но, увы!… Я перечитал его дважды.
Но ведь отчет еще никто не читал. Он еще не готов. Это только проект!
Интересная, перспективная мысль. Завтра надо обязательно переговорить с Бернардом. Возможно, лучший, чтобы не сказать – единственный, выход из положения – лично встретиться с профессором Хендерсоном. Пока не поздно.
Сегодня утром первым делом спросил у Бернарда, не из Кембриджа ли, случайно, профессор Хендерсон.
Бернард утвердительно кивнул.
– А из какого колледжа? – как можно безразличнее спросил я.
– Из Кингза, – ответил он. – А что?
– Да так, пустяки. Просто подумал, не однокашники ли мы. Ошибка! Досадный промах!
– Разве вы не из ЛЭШа? – удивился Бернард.
– Да-да, конечно, – смущенно пробормотал я.
Научусь ли я когда-нибудь не ставить себя в идиотское положение?!
Ничего не оставалось, как попросить его принести досье на Хендерсона и телефонный справочник Кембриджа.