Да, мой король
Шрифт:
Королевский кузен после дальней дороги и долгих часов допросов выглядел ужасно бледным, и всё же он нашёл в себе силы явиться к монарху с отчётом. Тому существовало вполне очевидное объяснение. Перед самым их приходом Альберт поведал Ричарду, что Фердинанд чувствует себя виноватым, поскольку первые восстания вспыхнули именно на юге, в подконтрольных ему землях. И теперь герцог Хальбург всячески старался загладить свою вину. Скажи ему вдруг король, что нужно немедленно ехать через всю страну куда-нибудь в Дрейген, Фердинанд не стал бы задавать лишних вопросов,
Но если более молодой Фердинанд казался уставшим, то пожилой Пфаллен напоминал мрачную серую мумию с чертовски пышными бакенбардами. Для старика-канцлера подобные мероприятия давно были в тягость, и всё же он не смел ослушаться королевской воли. Возможно, не желал лишиться поста. Или попросту старался оправдать доверие своего сюзерена.
– Никаких казней, кузен, – «Вильгельм» категорично поджал губы. – Казни превратят бунтовщиков в мучеников. В жертвы за благое дело. И подстегнут новые восстания.
– Да,мой король, – Фердинанд склонил голову. – Но прошу вас не проявлять излишнюю мягкость к этим людям. Они её не заслужили. Слишком уж много невинной крови пролили.
– Если хотите знать моё мнение, Ваше Величество, то их дело действительно в какой-то мере благое, – осторожно начал граф Пфаллен. – Мятежниками двигала лишь цель решить вполне реальные проблемы. Но их невежество не позволило им сделать это без применения грубой силы.
Король кивнул. Не будь у людей гнёта всех обрушившихся на них бед, не стали бы они слушать подстрекателей. И уж тем более не взялись бы они за оружие. Пусть даже это оружие – топор и вилы.
Но как бы ни обширны были просторы Атенлау и не масштабы его беды, граф фон Шенборн полагал, что королевство всё ещё можно спасти. На ум ему пришло многое из того, что он успел узнать за время службы в Солверине. Ричард размышлял, как это можно применить. Но сначала ему следовало обсудить всё с Джованией и Альбертом.
– Я услышал от вас достаточно, милорды, – наконец, сказал «Вильгельм». – Теперь мне нужно время подумать. Благодарю вас за проделанную работу. Я созову малый совет сразу, как приму решение. Вы все можете быть свободны.
Аристократы раскланялись и потянулись к выходу.
Пфаллен – с видимым облегчением, что этот длинный день, наконец, закончен.
Фердинанд Хальбург – с толикой разочарования, что король отказался от срочных и решительных мер.
Последним вышел Альберт Зоммерштерн. Он наверняка собирался к сестре, чтобы обсудить с ней услышанное.
Но сам Шенборн к королеве не торопился. Полагал, что сначала даст ей время поговорить с братом, а чуть позже пошлёт за ней. Пусть сама придёт на сей раз. Не умрёт, в конце концов.
Ещё около получаса Ричард самостоятельно изучал полученные отчёты в тишине. Затем он позвал писаря, чтобы сделать заметки, которые взял в свои покои. Шенборн попросту не хотел лишний раз оставлять образцы своего почерка, чтобы не рисковать.
Уже ближе к десяти вечера он послал за королевой.
К его удивлению, Джования явилась в спальню мужа довольно
Они сидели у зажжённого камина в глубоких креслах друг напротив друга. Шенборн снова облачился в бархатный халат короля. Джо пришла в синем платье-сюрко, которое надела поверх белоснежной сорочки со свободными рукавами, а на плечи накинула вчерашнюю лимонную шаль. И всё же она оставалась королевой даже в таком виде, с распущенными по плечам золотыми волосами и без единого украшения на ней. А ещё снова пленительно пахла сладостями.
Разговор затянулся до часу ночи. К удивлению Ричарда, Джования во многом согласилась с его предложениями, посчитав их вполне рациональными. И сказала, что на следующий день они снова всё обсудят уже с Альбертом и придут к окончательным решениям. Но после Джо сказалась утомлённой и ушла к себе. О необходимости заводить наследников королева не вспомнила.
На следующий день семейство Хальбургов в полном составе выдвинулось на часовую прогулку в сад. И пока гувернантки развлекали младших принцесс играми в тени раскидистого дуба, король, королева и принцесса Маргарита неспешно бродили по аллее неподалёку. За ними, отстав по приказу короля на два десятка шагов, парами следовала дюжина стражников.
Яркое солнце проникало сквозь зелёные кроны. Оно плясало весёлыми отсветами на молочно-белом платье принцессы и красиво оттеняло складки брусничного шёлка в наряде королевы. Любой бы посчитал за счастье прогуляться со столь утончёнными красавицами. Но эта честь досталась лишь королю.
Монарх гулял без короны и мантии, поскольку день выдался жаркий. Однако, не признать в нём правителя было просто невозможно: надетый поверх белоснежной сорочки колет был винно-красного цвета – родового оттенка Хальбургов, а на его груди имелась вышивка. Золотой герб правящего рода. Изображение, обрамлённое каплевидным щитом, состояло их трёх ярусов: на нижнем – лежащий меч; на среднем – огнедышащий дракон; на верхнем – корона. Этот герб имели право носить на одежде все представители рода и его ближайшие вассалы, но лишь правящая ветвь Хальбургов использовала его на винно-красном поле.
Тропинка аллеи оказалась довольно широкой, но Джо всё равно чинно держалась за согнутую в локте руку «мужа». По другую сторону от него шла Маргарита, которая едва соприкасалась с ним рукавами. Эта тесная компания свидетельствовала о том, что Хальбурги вели некую приватную беседу, которую более ни с кем разделить не пожелали.
На деле они обсуждали грядущий визит королевы-матери.
– Устроим в её честь приём, Матильда это любит, – тихо говорила Джо. – Я попрошу её помочь мне с приготовлениями. И постараюсь всячески отвлекать. Займу внучками и придворными развлечениями. Приглашу портного и ювелира.