Да прибудет тьма
Шрифт:
— Но, всё что я могу, это дать свою кровь. А как она подействует на него, я не знаю, — проговорила альва.
— Я понимаю это. И прошу тебя, благословить его, — Фолкор склонил голову.
— Ну хорошо. Мне не в тягость, — пожала плечами девушка. — Но сначала мне нужно рассказать вам, что я видела. Кажется, я знаю как остановить гниль. И это будет не просто.
В
— Я хочу пройти сквозь порталы к этому озеру в пещере. Его питает жертвенный камень. На нём лежит очень большая книга.
— Листы в ней серые, из человеческой кожи? — напрягся Грег.
— Да. Именно она сочится гнилью, которая стекает в озеро. Безусый тощий юнец питает её кровью.
— Tenebris Libro Dei Destini*, — хором сказали братья и переглянулись.
— Я видела в этой книге Ханну и Исгерд. Надо остановить этого самоучку, пока он не натворил новых бед.
— Я пойду с тобой, — не дослушав, заявил Грег. — Фолкор здесь справится.
Девушка посмотрела на него с теплотой и грустью. Сердце защемило, но Веселина быстро отогнала ощущение приближающейся утраты, не дав чувству завладеть собой.
— Значит так и решим! И пусть все Боги будут на нашей стороне! — сказал ярл. Глаза его полыхнули огнём.
— Веселина! — с криком вбежал в шатёр Матс. На глазах его была плотная повязка из белой материи, но это не мешало ему легко ориентироваться. — Я так за тебя испугался. Не делай так больше, пожалуйста. Не становись каменной, не бросай меня!
Девушка крепко обняла мальчика.
— Прости. Я не могу тебе этого обещать, — прошептала она. — Я скоро должна буду уйти. Совсем уйти.
— Куда? — Матс поднял голову, словно заглядывая в глаза.
— Очень надеюсь, что домой, — она посмотрела на Грега. На лице его не дрогнул ни один мускул. Он лишь на секунду смежил веки.
— Ты знаешь, а Грай назвала сыновей в твою честь. Одного Айварс*-лин и Вестейн*-лин. Они с Фолкором так решили. И я с ними согласен, — сказал мальчик и добавил чуть тише: — После тебя останется память.
Порывисто Веселина прижала рыжика к себе. Он казался ей таким маленьким, худым и беззащитным. Навернулись слёзы и она часто-часто заморгала.
— Ну что ж, пойдём, познакомишь меня с Линами. Извини, я сразу не выговорю такие имена.
Звонкий смех Матса разогнал сгустившиеся тучи предчувствий.
Следующие два дня прошли в подготовке к битве. Плечом к плечу люди и не люди копали рвы вокруг лагеря, наполняя их смолой. Вгоняли в землю бочки, чтобы позже заполнить до краёв водой. Строили по кругу бревенчатые щиты, щетинившиеся копьями. На равнине, продуваемой ветрами со всех сторон было холоднее. Но никто не роптал. Грели у костров, что горели повсюду, озябшие пальцы и продолжали работать. Никто не захотел укрыться в деревне.
Наравне со всеми работал и беловолосый Стеймонд. Он всё ещё в душе оплакивал сестру. Успев увидеть каким монстром она стала, ярл
Она же осталась в личине человека, продолжая прятать коровий хвост под платьем и чёрные помыслы в голове. Схоронившая за свою жизнь не одного мужа, вдовица не теряла надежды заполучить Грега, поэтому искала себе занятие вблизи его шатра. Она недобро шипела в спину Веселины, когда видела их вместе. А вместе они были почти всё время, словно боялись упустить хоть одну оставшуюся у них минуту.
Свою лепту помощи вносил и варг. Вместе с Хоррором они добывали для всего лагеря дичь.
Смеркалось. Устроившись на бревне рядом с Грегом, Веселина протянула руки к костру. Фолкор время от времени крутил вертел, на котором жарилась ляжка оленя. Сало капало на угли и с шипением испарялось. Приправленное травами Баребры, мясо наполняло воздух пьянящими ароматами. Грай укачивала на руках одного из сыновей. Второй сын сладко посапывал на коленях Энид, рядом с корой на земле пристроилась Ринд. Девочка всё также не разговаривала, но уже начала улыбаться. Ей нравилось возиться с малышами, и она всё время крутилась рядом, помогая матери и Грай.
На горизонте сгущались тучи. Ночь намеревалась укрыть землю первым пухом снега. В лагере было тихо. Нигде не слышались песни, не раздавались громкие голоса. Даже дети не шумели. Никто не бежал к Хоррору, чтобы забраться по хвосту на спину, а потом с визгом и хохотом скатиться вниз по крылу.
Напряжение заполнило мысли и души жителей Валье. Матс возился с маленьким шарканем. Дракон получил от Грега имя Мирум*, что означало чудо. И он действительно был чудом — плодом любви исчезающего вида. Мальчик просто влюбился в этого маленького любопытного проказника, и шаркань отвечал ему взаимностью.
Колдун почесал чешуйчатую морду, отчего Мирум замурлыкал и чихнул огнём. Инстинктивно закрывшись руками, мальчик ждал боли. Пламя прыгнуло на ладони, распуская огненные лепестки. Не обжигая. Матс сжал кулаки. Пламя погасло. Раскрыл ладони и заворожённо наблюдал, как на них заплясали языки пламени. Они разгорались то сильнее, то почти затухали от мыслей юного колдуна. Не зная как потушить пламя, Матс похлопал себя по бокам, но пламя словно прилипло. Тогда он стряхнул ладони. Огонь сорвался с них и огненными шарами ушёл в землю, опалив траву.
И тут же пупырчатый язык прошёлся по его рукам, а затем и по лицу. Отбиться от настырного дракона не получалось. Мальчик обнял его за длинную шею. След от кулона матери, что расплавился от гнили и впечатался в кожу на груди его, перестал светиться. От Валькульта исходило тепло.
— До следующей ночи доживут не все, — прошептал Матс и вздохнул.
____________________________________
*Вёланд — согласно исследованиям, в английских поэмах говорится, что именно он выковал Эскалибур, Грам, Бальмунг и другие. С приходом христианства он был демонизирован. Гёте называет Мефистофелем в «Фаусте», в одной из сцен он называется Воландом. От Гёте он перекочевал к Булгакову. Воланд встречается у Шекспира «Сон в летнюю ночь» и в «Сказках старой Англии» Киплинга.