Да сгинет смерть! Победа над старением и продление человеческой жизни

Курцмен Джоэль

Как утверждают геронтологи, в возрасте 12 лет наши тела так сильны, что, если бы мы могли физически всю жизнь оставаться на уровне этого возраста, прошло бы 700 лет, прежде чем наш организм исчерпал бы свои жизненные возможности. Но на самом деле после 30 лет клетки и клеточные структуры человека разрушаются, способности организма к самовосстановлению падают и вероятность нашей смерти каждые восемь лет удваивается.

По мере того как мы стареем, тысячи клеток ежедневно выходят из строя и системы нашего организма начинают работать все хуже. Кровеносные сосуды, сухожилия и соединительная ткань теряют эластичность. Кровообращение замедляется, что влияет на кровяное давление, остроту мышления и чувство равновесия. Почки, печень и органы пищеварения дегенерируют, и мы становимся все более уязвимыми для болезней. Двигательные нервы

перестают с прежней быстротой передавать импульсы, и наши реакции все заметнее запаздывают. Мышцы теряют силу и упругость. Суставы плохо гнутся. Кости становятся хрупкими.

Эти внутренние перемены отражаются и на нашем внешнем облике. Кожа делается морщинистой и дряблой, на ней проступают темные пятнышки. Волосы седеют, становятся сухими и редкими. Зубы выпадают, от этого нижняя часть лица как бы усыхает и нос нависает над подбородком. В скелете тоже происходят изменения: позвонки сближаются, спина сгибается и грудная клетка становится впалой.

Зрение и слух, которые начинают ухудшаться с 12 лет, претерпевают разительные перемены. Со временем хрусталик глаза желтеет и перестает пропускать голубой, фиолетовый и зеленый цвета, так что под старость рисунки в синих и зеленых тонах кажутся однотонными, скучно-серыми. К тому же хрусталик теряет упругость и способность к фокусировке. Потеря слуха начинается с того, что человек перестает слышать звуки высокой частоты. Претерпевают изменения и другие органы чувств: осязание теряет тонкость, а вкус — из-за того, что действует только шестая часть вкусовых сосочков, которые у нас были в молодости, — требует более острой пищи.

В течение всей нашей жизни, день за днем, у нас отмирают клетки мозга, которые не восстанавливаются. В промежутке между 20 и 90 годами человек теряет 30 % из 8-10 млрд. клеток мозга. В мозгу новорожденного нейроны можно уподобить молоденьким саженцам, которые к 25-летнему возрасту достигают полного расцвета, создавая удивительную сеть из тончайших нитей, связывающих миллионы нервных клеток. Но с годами вид нейронов меняется: тонкие волоски разбухают, теряют форму, а в глубокой старости веточки как бы опадают, оставляя почти обнаженный согбенный стволик нервного волокна.

В результате мы стареем и умственно. И хотя многие писатели и художники плодотворно работают в весьма преклонном возрасте, а в некоторых специальностях опыт ценится выше, чем быстрота реакции, все же надо признать, что математик и физик создают свои наиболее значительные работы до 35 лет. Альберт Эйнштейн, например, опубликовал свою "Специальную теорию относительности" в 26 лет, а к 30 годам стал самым знаменитым физиком в мире. После 33 лет он уже не создал работ такой большой научной ценности, как прежде. Правда, по признанию самого ученого, идеи все еще продолжали его осенять, но математическое "чутье", видимо, начало ему изменять, и обычно вслед за опубликованием той или иной работы он спешил внести поправки, а это означало, что его математические выкладки были неполными. Такое же уменьшение эффективности наблюдается и в других видах интеллектуальной или научной деятельности. Как утверждал д-р Леонард Хейфлик, один из пионеров исследований в области генетики, ученые достигают вершины творческой активности примерно в возрасте 33 лет.

Исследователи отмечают также потерю психологической гибкости и способности к адаптации. В 30 лет люди подходят к периоду, который легко предсказать заранее: к периоду потери приспособляемости, что является верным признаком достижения зрелого возраста. И мужчины и женщины становятся менее податливыми, у них пропадает охота экспериментировать в жизни. Любовь к новому, неизведанному сменяется стремлением к устойчивости и надежности.

Но разве человеку на роду написано постоянно идти по пути потерь и разрушений и этого никак не избежать? Неужели невозможно поддерживать клетки нашего организма в состоянии жизнеспособности, как в 12 лет? Нужно ли считать, что старость и смерть неотвратимы? В конечном итоге старение — это изменение или постепенное затухание нормальных процессов, которое с большей вероятностью влечет за собой болезни и, как их следствие, смерть. По сути дела, старость — прогрессирующая болезнь. А если это так, то нельзя ли приостановить ход этой болезни? Нельзя ли выработать к ней иммунитет? Нельзя ли повернуть ее вспять?

В 1972 г. доктор Алекс Комфорт — знаменитый геронтолог, более известный, однако, как автор книги "Радости

секса", — на заседании Американского геронтологического общества заявил: "Я уверен, что способы замедления и обращения процесса старения вот-вот будут найдены". А годом позже он же сказал: "Если бы удалось мобилизовать научные и медицинские резервы одних только Соединенных Штатов Америки, со старостью было бы покончено за каких-нибудь десять лет".

Может показаться, что это неоправданный оптимизм. Но вот один пример оценки прогресса медицины и сопутствующих технических наук за последние несколько десятилетий, приведенный французским философом и врачом Жаном Бернаром. По словам Бернара, доведись врачу уснуть в 1900 г. и проснуться через 30 лет, он, по всей вероятности, мог бы почти сразу вернуться к прерванной врачебной практике — так мало она изменилась. Но если бы он уснул в 1930 и проснулся в 1960 г., он уже ни в чем не смог бы разобраться и оказался бы не у дел. За три десятилетия медицина сделала такой гигантский скачок вперед, что врач начала века умел бы обращаться с пациентами хуже большинства современных студентов-первокурсников. Достаточно сказать, что в 1930 г. не было антибиотиков для лечения таких болезней, как сифилис, воспаление легких, скарлатина и менингит, — если ограничиться перечислением только нескольких заболеваний. А менее чем за два последующих десятилетия развитие медицинской науки и техники шло еще более быстрыми темпами. Особенно большие успехи достигнуты в лечении болезней, связанных со старением: гипертонии, глаукомы, артрита, катаракты и сердечной недостаточности. В тех областях, где еще несколько лет назад вообще не было никакого лечения, теперь стали обычными успешные методы борьбы с болезнями.

Если бы врач заснул сегодня и проснулся в конце нашего века — через двадцать лет, он, несомненно, встретился бы с процедурами, которые в наши дни считаются фантастическими. Недавно появилось несколько сенсационных предсказаний. Экономический отдел нью-йоркского издательства "Макгроу-Хилл" периодически опрашивает ученых-исследователей, специалистов по планированию и прогнозированию двенадцати основных отраслей промышленности, предлагая рассмотреть ряд технологических достижений и высказаться по поводу их признания, экономической целесообразности и широкого внедрения. В "Третьем обзоре достижений и широкого применения крупных технологических открытий" (октябрь 1975 г.) ученые предсказали, что к 2000 г. или значительно раньше произойдут следующие события:

— найдут лекарства для лечения или предупреждения рака;

— введут в употребление искусственный заменитель крови;

— создадут искусственный орган зрения для слепых;

— со старостью можно будет эффективно бороться при помощи химических и фармакологических средств;

— станут доступными лекарственные вещества, постоянно повышающие интеллектуальный уровень человека;

— криогеника — замедление жизненных процессов в организме путем замораживания — станет реальностью;

— достижения молекулярной инженерии позволят осуществлять управление некоторыми наследственными признаками;

— процесс старения будет управляться химическими методами;

— будет разработана генная инженерия человека.

И это не беспочвенные прорицания. В 1964 г. при опросе, проведенном "Рэнд корпорейшн" в Санта-Монике (штат Калифорния), 82 ведущих геронтолога мира заявили, что к 1992 г. наука сможет продлить жизнь человека по крайней мере на 20 лет. А это значит, что очень скоро продолжительность нашей жизни увеличится на 20–40 %. Более того, в своих ответах на анкету ученые предсказали "синергический эффект". Смысл его заключается в том, что одно отдаляющее старость и продлевающее жизнь открытие позволит человеку дожить до следующего открытия, которое еще больше продлит его жизнь. И, как мы убедимся, прочтя эту книгу, уже сейчас существует множество таких возможностей.

Бесспорно, мы стоим на пороге новой эры, когда медицина превратит Homo sapiens в Homo longevus — сверхдолгожителей, когда мужчины и женщины в зрелые годы полностью сохранят и умственную и физическую бодрость. А если это так, то нам придется взглянуть на жизнь совсем иными глазами.

2. Дожить бы до семидесяти…

Сколько может прожить человек? Отчего одни лгали живут дольше других? Существуют ли "секреты" долгожительства и можем ли мы с вами ими воспользоваться? На эти вопросы отвечают разнообразные науки.