Да святится Имя Твоё
Шрифт:
От него пахнет совсем немного свежестью и пряностями, а сквозь этот аромат едва ощутимо пробивается запах его кожи. Такой, что отдаётся зудом на корне языка и тяжестью внизу живота. Моё сердце пускается вскачь, тарахтит о рёбра так громко, что этот пугающий мужчина точно это слышит. Что со мной происходит рядом с ним?!
— Что вы от нас хотите? — я зажмуриваюсь, стараясь избавиться от этого ужасающего чувства, которое рождается во мне прямо сейчас. А после распахиваю глаза и пытаюсь выглянуть из-за плеча клирика, чтобы выяснить, что там с Тиарго,
— Не от вас, — глядя на меня из-под густых чёрных ресниц, поправляет Хоудон. — От тебя.
— От меня? — совсем сбившиеся с толку мысли никак не могут ухватить суть сказанного.
— Да, Криста, — вкрадчиво и медленно проговаривает он. — Мне нужно, чтобы ты отправилась в некое путешествие. Со мной.
— Что? — я вновь хочу найти взглядом друга. — Я не понимаю… Почему я? И куда ехать?
— А тебе не всё ли равно? — вдруг совсем просто и даже немного по-хулигански улыбается Аарон Хоудон, чем совсем лишает меня возможности выстроить логическую цепь нашего разговора. — Разве тебя здесь что-то держит?
— Я не…
— Понимаешь, — ещё шаг ко мне. — Тебе нечего здесь делать. Здесь ты так и будешь всего лишь воровкой. А со мной ты хотя бы увидишь мир.
Он словно читает мои мысли. Да, всё чаще я думала именно об этом. Здесь с Тиарго что бы я не делала, я всегда останусь всего лишь подросшей сиротой, которая так же, как и раньше от чего-то бежит и ворует, чтобы выжить.
В душе я завидую другу из-за его невероятной тяги к полётам.
Когда-то мы мечтали об этом вместе. Точнее, не так. Я мечтала с ним за компанию, но от этого, мечты не были менее яркими. Я всё делала с ним за компанию, ведь он был таким умным, смелым, красивым, он защищал меня от всего мира, и я готова была делить с ним не только истории о полётах.
Но чем старше я становилась, тем более тесно было в этих историях, тем более нелепыми они мне казались. Я взрослела и взрослели мои мечты, которые Тиарго топтал с завидной регулярностью, даже того не осознавая. Однажды (как сейчас помню, это был холодный весенний вечер перед праздником Трилая) я поняла, что мечты во мне издохли, как крысы от красного порошка противной тётки, у которой мы снимали комнаты.
А Тиарго продолжал мечтать. И удивлялся, почему я всё меньше его поддерживаю. И мы всё также почти всегда были вместе, мы знали друг друга, как себя, мы одинаково говорили, почти одинаково думали… Но именно это «почти» толкало меня как можно дальше от человека, за которого я, не задумываясь, отдала бы жизнь. Слишком уж острым было это «почти».
И Аарон Хоудон говорит сейчас именно то, что тысячу раз говорила себе я сама. Мне здесь делать нечего. Пусть и не с клириком, пусть одна, но я всё равно уйду.
— В чём подвох? — выдавливаю я из скованного спазмом горла.
Отвожу взгляд, чтобы пресвятой не увидел решительного блеска в глазах и не принял за свою победу. Потому что это не его победа. Это моё поражение, которое я наконец готова принять.
—
Порой мне кажется, что мужчины просто физически не могут говорить правду. Тиарго тоже много говорит. Только потом всё оказывается наоборот. Злость на Лиса смешивается с тревогой за него же, немного ослабляя её. А ещё ко всем моим и так сметённым присутствием Аарона Хоудона чувствам добавляется жужжащая на краю сознания густое и вязкое желание.
— Врёшь, — совсем осмелев или отупев от страха и злости, говорю я.
— Ты обвиняешь главу церкви во лжи? — насмешливо спрашивает пресвятой Аарон.
— Только в том, что ты говоришь не всё, — раз он не убил меня за панибратское обращение, значит, можно, решаю я. — За путешествия по миру мне придётся платить. И я хочу знать, чем именно.
— Заплатишь, — глядя на меня со странным блеском в глазах, говорит мужчина. — Своей компанией. Мне пригодится спутница.
— В постель ни с тобой, ни с кем-то другим я не лягу, — сразу предупреждаю я.
— Я не для красоты ношу сутану, — немного угрожающе говорит он, вскинув бровь, но я замечаю смешинки в его глазах.
— Значит, в этом пункте мы друг с другом согласны, — задираю я подбородок. — Так что я должна буду делать?
— Жить, — пожимает плечами он и вдруг вскидывает ладонь, будто бы не удержавшись, поднимает её к самой моей щеке, замирает, так и не коснувшись.
Между моей и его кожей вряд ли пролезет лезвие. Я чувствую жар его ладони, вижу, как он смотрит на место несостоявшегося соприкосновения, будто бы сам не может поверить, что это происходит. Его лицо на какие-то миги становится почти беззащитным, и я тоже не удерживаюсь. Льну щекой к его ладони, сокращая и без того крошечное расстояние, и закрываю глаза, проваливаясь в давно забытое, а может, никогда не испытываемое чувство. Чувство дома.
— С тобой?
— Пока да, — хрипло произносит клирик, но ладонь не отнимает. — Ничего, чего бы ты не захотела, не будет. Обещаю тебе. Мне просто нужна спутница, которая будет рядом на различного рода мероприятиях.
— На различного рода мероприятиях? — открываю глаза, вглядываюсь в его красивое лицо. — Почему я?
— Потому что я так хочу, — глава энтелонской церкви словно с сожалением убирает руку, а потом резко отворачивается от меня, вмиг надевая на себя маску ледяного спокойствия (теперь я точно знаю, что это всего лишь маска), и направляется к своему столу.
А я, наконец, могу увидеть Тиарго. Он сидит на полу и смотрит на меня странным взглядом, вытирая кровь с губы тыльной стороной руки. Лис смотрит так, словно я в чём-то виновата. И этот взгляд так меня злит, что я еле останавливаю себя, чтобы не подбежать и не врезать с ноги по осуждающей физиономии. В чём это я виновата? В том, что говорю с тем, кто отделал Лиса? В том, что такая воришка, как я, смогла заинтересовать такого мужчину, как Аарон Хоудон? Или в том, что мне нужно что-то большее, чем он может мне дать?