Да здравствует Государь! Три книги в одном томе
Шрифт:
Вот к примеру что написал в докладной записке Витте – которого Бунге прочит в министры. (Кстати весьма пришелся этот умный толковый железнодорожник) Пишет правда не про деньги или паровозы. По его словам не все у нас в верхах понимают что со времени Петра Великого и Екатерины Великой Российская Империя – уже не прежнее Московское царство. Примерно треть населения инородцев, а русские разделяются на великороссов, малороссов и белороссов. Невозможно вести политику, игнорируя этот исторической важности факт, игнорируя национальные свойства других, национальностей, вошедших в Российскую Империю – их религию, их язык и даже их предрассудки…И
Что было то было – отец не просто евреев недолюбливал – но был именно что пристрастен. Правда при нем крестившиеся евреи производились в генералы военные и статские и царь даже стал Почетным попечителем Общества взаимной помощи русских художников основателем и секретарем которого был богач и меценат барон Гораций Осипович Гинцбург. Но отец же решительно – со злым ремарками – отверг письмо того же Гинцбурга о постепенном смягчении законов касающихся рекомого народа.
Но вопрос сей и правда сложен. Хотя и помимо Витте уже в прессе предлагали обратить на это внимание. Причем и не возразишь толком – господа резонно отмечают, что не подобает отказывать подданным иудейского вероисповедания в тех правах, что имеют даже дикие тунгусы и горцы, столь много крови попортившие империи (о поляках уж и говорить невместно).
Георгий глубоко задумался – и в самом деле отцу было проще – новые веяния над ним не имели силы. Да и среди убийц его отца было аж трое из этого племени. А вот самого Александра III погубили свои русские гешефтмахеры и русское разгильдяйство. С этим ведь со всем что-то надо делать…
Ну довольно уж об иудеях! – он ощутил глухое раздражение.
Это ведь лишь одна из тех le question что нагрузили государственный корабль России сверх меры.
Корабль… Сейчас ему пришла на ум история приключившаяся несколько лет тому с «Ливадией» – великолепной императорской яхтой, и ее бесславная кончина. Георгий – как тогда считалось, будущий в некоем пусть и не близком времени генерал-адмирал – флотскими делами близко интересовался. И эта история впечатлила – как мелкая ошибка губит вроде бы великолепно задуманное дело.
В 1878 году адмирал Попов и судостроитель Эраст Евгеньевич Гуляев разработали проект новой царской яхты – на том же принципе что и броненосцы-«поповки» ставшие знаменитым на всю Европу – с эллиптическим понтоном и устойчивую к качке – но уже мореходную и скоростную в отличие от круглых низкосидящих судов береговой обороны.
Как водится отечественные судостроители проект не осилили и яхту заказали в Англии. Что и говорить – корабль вышел хоть куда. Три с половиной тысячи тонн водоизмещения, скорость как у иного крейсера и ослепительная роскошь.
Общий объем залов, салонов и кают, предназначенных для царя и его свиты, составлял восемь с лишним тысяч квадратных аршин.
Огромная приемная императора, имеющая высоту свыше двух саженей, напоминала дворцовые покои в стиле Людовика XVI – его Версальского дворца и Фонтенбло. В приемной так же разместился фонтан и цветочные клумбы…
И вот этот великолепный корабль вышел в свое первое плавание – двинувшись через славный штормами Бискай.
«На судне ничего не падало» – говорилось в рапорте командира: «Высокие канделябры и сервировка стола оставались недвижимы как при штиле, ни вода в стаканах, ни суп в тарелках не пролились» – это при накатывающих десятиаршинных валах.
Судостроители и в самом деле не ошиблись – даже в самый жестокий шторм яхта почти не испытывала качки. Все было намного хуже…
Да уж – натура – как выражались философы «осьмнадцатого» века славно отомстила самонадеянным человекам!
Даже при незначительной зыби, сила волн не погашаемая качкой вся обрушивалась на корпус корабля, так что от ударов сотрясались переборки и надстройки, разлетались стеклянные стаканы в буфетах, а от того, что волны били в плоское днище, ломались заклепки и расходились швы корпуса. Так что после этого – первого же – перехода «Ливадия» стояла семь месяцев на ремонте в испанском Эль-Ферроле.
Потом все таки добравшаяся до России «Ливадия» выполнила, как оказалось, свой единственный рейс – под флагом командующего Черноморским флотом, приняла на борт сразу двух великих князей – генерал-адмирала Алексея Александровича и Михаила Николаевича, и направилась в Батум. Высокородным пассажирам не повезло: был шторм, и от его ударов яхта содрогалась как в лихорадке.
Спешно собранная флотская комиссия изучив вопрос вынесла приговор – конструкция была признана неудовлетворительной. То что годилось для броненосцев береговой обороны судну открытого моря не подходило.
Яхта ушла в Николаев, где и стала на прикол. Имущество и мебель потихоньку свозилось на склады порта; «Ливадию» в газетах деликатно упоминали как «бывшую яхту». Потом с нее сняли машины. В итоге бывший плавучий дворец гнил себе у причальной стенки, превратившись в номерной блокшив.
Что-то символичное виделось ныне молодому императору во всей этой истории…
Огромный державный корабль с мощными машинами и роскошной обстановкой, отборной командой и спроектированный умнейшими людьми – оказался беспомощен перед волнами и ветрами, которые выдерживали куда как более скромные суденышки. Ибо те не сопротивляются слепо титанической мощи морской стихии – а следуют ей.
Как бы и России не оказаться в подобном положении!
И что надо будет изменить из отцовских установлений, чтоб этого не случилось? Вот например просвещение и народные училища… Увы – сколь много говорят недовольные о том что народ наш темен, а власть и пальцем не шевелит – и вот тут уж не поспорить: в чем, а в этом не сильно врут.
Из армии пишут – толковых грамотных солдат, чтобы обслуживать новейшие пушки и митральезы и военные телеграфы найти нелегко. Земцы плачутся – не хватает врачей и землемеров. Министерство государственных имуществ отмечает, что для казенных рудников не хватает инженеров… Купцы и те жалуются – толковых десятников и мастеров для иноземных машин не сыскать. Увы – отец считал, что образование не может быть общим достоянием и должно оставаться привилегией дворянства и зажиточных сословий, а простому народу, как говорили «кухаркиным детям», подобает уметь лишь читать, писать и считать до ста.