Да здравствует Государь! Три книги в одном томе
Шрифт:
И жить их семья стала не в прежних апартаментах Зимнего дворца как при деде, а в маленьких комнатках дворца в Гатчине, где до них жили слуги. Император навел строгую экономию во всех отраслях государственного управления, особенно сильно урезав расходы дворцового ведомства. Он резко сократил штат министерства двора, уменьшил число слуг и ввел строгий надзор за расходованием денег и в своей семье, и в семьях великих князей. Александр запретил закупку для своего стола заграничных вин, заменив их крымскими и кавказскими винами – чем приобрел тайных врагов в половине семейства! (Хотя им то пить на своих раутах и вечеринках разное «Аи»
Даже число балов ограничил четырьмя в год.
Потому то обиженные и шептались по углам – и мужиковат, и неотесан совершенно не царской жизнью жил в быту…
А сколько стрел было выпущено и левыми журналистами и писателями-эмигрантами и придворными острословами по поводу грубости и равнодушия отца к искусству! А ведь Георгий знал, что отец чаще, чем кто-либо из Семьи, бывал в опере, и даже недурно музицировал сам. На тромбоне он играл столь искусно, что как вспоминала матушка еще будучи цесаревиче собрал свой собираться маленький оркестр духовых инструментов, в который входил он сам и еще несколько музыкантов – офицеров гвардии. С течением времени этот кружок превратился в «Общество любителей духовой музыки»..
Кто из салонной публики и разночинцев похвалил отца за то что тот еще в 1869 году стал одним из основателей Русского исторического общества? Что он был попечителем Исторического музея?
Помнил ли про это вообще кто-то кроме близких? А ведь из этого не делалось тайны – но определенно каждый видит лишь то, что хочет. Но ведь и даже сам Георгий удивился когда разбирая отцовские бумаги нашел счета придворного ведомства и личной канцелярии им подписанные… Не на вина или лошадей – на произведения русского искусства.
Первым в России отец стал приобретать полотна современных ему художников, а о старых европейских мастерах сказал однажды: «Я должен бы их любить, ибо все признают старых мастеров великими, но собственного влечения не имею».
Зато он собрал большую коллекцию картин русских художников – Брюллова, Боголюбова, Боровиковского. А еще – поддерживал Репина, Поленова, Савицкого, Васнецова, Дмитриева? И рублем – и одним своим вниманием – ибо где-где, а под родными осинами не решаться обидеть художника на которого пала благосклонность августейшей особы.
Кто то это вспоминает вслух? А, например, то, что у нуждавшегося скульптора Антокольского царь купил бронзовые статуи Христа и Петра Великого, а потом и ставшие знаменитыми – «Летописец Нестор», «Ермак», «Ярослав Мудрый» и «Умирающий Сократ»?
Ценит ли кто то из служителей муз тот факт, что собственно говоря именно благодаря батюшке русская живопись толком вышла из передней – где была со времен крепостных художников? Нет – увы! Не вспоминают сие всякие вольнодумные витии и жрецы искусства – обожающие эпатировать публику изображая измученных податям нищих крестьян или пьяных попов валяющихся в канаве (и при этом получающие за такие полотна столько денег, что хватило бы пропитать иное сельцо полгода)?
А вот еще… В мае 1883 года государь император повелел возвратить проживающему в Москве декабристу Муравьёву-Апостолу ко дню празднования 200-летнего юбилея Лейб-гвардии Семёновского полка, в котором тот служил, солдатский «Георгий», полученный Муравьёвым-Апостолом в Бородинском сражении. И лично генерал Черевин отвез в Москву где проживал старец изъятый из судебного дела Знак Отличия Военного ордена № 51802 «для доставления по принадлежности».
Увы – «общество» ничего этого не замечало да и не хотело – а видело одни лишь грубые сапоги и бороду.
Или вот – кто то обращал внимание что Александр III был совершенно безупречен в вопросах семейной морали?
Он жил в честном единобрачии с Марией Федоровной, не заведя себе ни морганатической жены, ни гарема любовниц – не в пример ни отцу с его княгиней Юрьевской, ни деду иногда брюхатившему по четыре фрейлины в год… (Ни – грустный вздох – получается что и ему – своему сыну)
Но вместо этого твердят что Александр III был горьким пьяницей – и это всем, мол, известно. Но Георгий – как и все близкие люди знали что царь выпить может и любил, но «во благовремении», то есть никогда не пил и капли, пока не были сделаны все дела. Но и тогда никто не видел его пьяным…
А его юмор – не грубоватый казарменный – чем например Николай I был славен – а по своему изящный и добродушный? Например, когда великий князь Николай Александрович подал ему прошение о разрешении жениться на пригожей петербургской купчихе, Александр учинил на нем такую резолюцию: «Со многими дворами я в родстве, но с Гостиным двором в родстве не был и не буду». Георгий вспомнив этот эпизод решил что наверное обратись к нему с таким прошением любой из его родственников он бы его удовлетворил не раздумывая.
Тем более – вступивший в неравный брак член Семьи терял всякие права на престол… (Или может быть – в особенности по этому.)
Что еще можно было сказать об отце?
Царь-миротворец – который как-то одернул адмирала Пещурова сказавшего что то насчет де легкой победы над турками в семьдесят восьмом – мол турок только ленивый не бил…
– Вы милостивый государь там не были, а я на Балканском театре эту с позволения сказать легкость наблюдал своими глазами!
Как узнал Георгий уже после смерти отца – тот был в свое время одним из самых больших сторонников русско-турецкой войны – как собственно и вся петербургская публика… Однако увидев войну вблизи – с разорванными грантами телами солдат, с замерзшими на Шипке, с могилами в которых лежали тысячи умерших от тифа, переменил свое мнение. «России незачем искать союзников в Европе и вмешиваться в европейские дела. …Во всем мире у нас только два верных союзника – наша армия и флот. Все остальные, при первой возможности, сами ополчатся на нас». «Нашей силы боятся. Не воюй, как станешь править Россией!» – не раз говорил он брату Николаю, рассуждая о политике. Но при этом отец не был слабым и неуверенным в себе царем – как говорили другие. Ведь только его непреклонной воле Россия обязана победой в той войне – когда он настоял на третьем штурме Плевны.
В 1884 году, на русско-афганской границе, в районе Кушки, объявился крупный афганский отряд, руководимый английскими инструкторами. Атаковать? Но не вспыхнет ли война? И командующий Туркестанским округом немедленно запросил царя по телеграфу: что ему делать? «Выгнать и проучить как следует», – незамедлительно ответил Александр III. Нарушителей границы выгнали и казаки долго преследовали их, желая взять в плен английских офицеров…
Британский посол в Петербурге заявил протест и потребовал извинений.