Да здравствует король!
Шрифт:
— Да-да, конечно, ты не сердись только… — Глим вжался в кресло, глядя на меня испуганными глазами.
Чёрт! Опять эта драконья ярость. Надо у наставника какую-нибудь успокаивающую настойку попросить, что ли…
— Прости, Глим, я это… просто немного расстроился, — виновато посмотрел я на рыжего, который мгновенно забыл о моей вспышке и снова заулыбался.
— Ничего, со всеми бывает. Так какие конкретно украшения нужны? Золото, серебро, платина? А камушки надо? Правда, все камушки у хранителей в сундуках,
— Нет, рыжий. Уже не могут. Ты забыл. Главный хранитель теперь я. Поэтому камешки и всё прочее я тебе обеспечу. Ты ведь в них разбираешься?
— А как же! Что это за гном, который в камнях не разбирается? — возмущённо всплеснул руками Глим.
— Ну вот и отлично, — обрадованно потёр я ладони. — Сейчас вернётся Фелидаэль, ты перекусишь, и мы сходим к хранителю, пусть покажет, где там у него сундуки с камешками. Там сам и выберешь. Да, чуть не забыл. Ситане не слова! И дядя твой пусть держит язык за зубами. Я хочу сделать сюрприз, понимаешь?
— Обижаешь, твоё величество, я могила!
Двери кабинета открылись и внутрь протиснулся, держа на весу огромный поднос, заваленный жареным мясом, Фелидаэль.
— Ты чего так долго? — завозмущался рыжий гном. — Тебя только за смертью посылать.
Нет, это просто зараза какая-то! Все словечки и расхожие выражения из моего мира мгновенно приживались в среде гномов. Да и у эльфов было тоже самое. Ой-ёй… А я только что при Глиме нецензурно выражался. Не дай бог, запомнит, стыда ведь потом не оберёшься…
Гордый Фелидаэль не стал отвечать, только грохнул поднос перед носом у рыжего, задрал нос и проследовал на своё место, где зарылся в бумагах, делая вид, что гнома в упор не видит. Впрочем, Глиму на все эти условности было плевать с Вечного Дерева, он хватал руками большие куски исходящего соком мяса и запихивал в рот. Причём ел рыжий с таким аппетитом, что я решил присоединиться к его трапезе, ухватив себе один кусок, нацепив его на вилку.
— Спасибо, твоё величество, — сказал, наконец отвалившись от подноса, тяжело отдувающийся Глим. — Где бы я ещё так поел? Мне и так друзья из хирда не велят, что я с самим королём драконов запросто разговариваю. Вруном обзывают… — печально шмыгнул носом рыжий.
— Не верят, значит… Слушай, рыжий… А ты сам-то на королевском балу хоть раз был?
— Нет, конечно! Кто б меня туда пустил, простого хирдмана?
— Понятно… Но хотел бы?
— Не, смотреть на эти морды не хочу. Главы кланов нас и за гномов не считают, свысока смотрят. Я уж лучше со своими друзьями в таверне посижу, выпью пива за твоё здоровье.
— А в какой таверне ты сидеть будешь? — как бы невзначай спросил я. — А Вилдур с парнями и Орбараг со своими хирдманами там будут?
— Ну да, мы после того похода теперь как кровные братья, друг за друга горой. А сидеть в
— Да так, ничего, просто спросил… Ладно, ты наелся?
Глим в ответ сыто рыгнул, заслужив ещё один уничтожающий взгляд Фелидаэля.
***
Если бы Ситане еще совсем недавно сказали, что ее берут в хирд, она бы запрыгала от радости. Сейчас же не знала, что и сказать. Конечно, она скучала по походной жизни, по новым друзьям; часто вспоминала, как они с Глимом ходили в разведку. Но ведь хирдманы живут своим лагерем, и она совсем не будет видеть Тиларина!
Ситана и так видела его всего один раз — и то случайно. Отец сделал все возможное, чтобы они не встречались, а если она будет служить в хирде… И тут до нее дошло:
«Ну, конечно, отец дружит с королем Морхином и уговорил его дать разрешение принять меня в хирд! Чтобы я была подальше от Тиларина…»
— А-а… — растерянно протянула Ситана, но тут же нашлась: — Как же я оставлю тебя?
— Меня? — ехидно прищурился отец. — Не похоже, чтобы ты думала обо мне, когда сбегала на войну.
— Потому, что тогда еще не знала, что такое война, потому что…
— Еще по-настоящему не влюбилась, — перебил отец. — Уже говорил и буду повторять до тех пор, пока ты, наконец, не поймешь: он тебе не пара!
— Почему?
Нет, Ситана прекрасно знала: и почему, и что скажет отец. Даже была с ним немного согласна. Знала, соглашалась, но не сомневалась, что все это ерунда. А еще она запоздало сообразила, что раньше бы не посмела вслух возразить отцу.
— На войне быстро взрослеют, — задумчиво произнес он.
И только собирался что-то добавить, как дверь распахнулась, и в комнату влетел Глим:
— Представляешь! Представляешь…
— Я уже ухожу, — увидев на лице рыжего испуг, отец быстро поднялся и вышел, однако Ситана заметила, что он прячет улыбку.
«Думает, что Глим меня сейчас уговорит…»
— …тебя взяли в хирд! — дождавшись, когда за ним закроется дверь, выдохнул рыжий. — И как только пройдёшь посвящение в хирдманы, сразу отправимся на учения!
— Девушкам нельзя служить в хирде, — покачала головой Ситана.
— Разрешение подписал сам король Морхин!
— Девушка не может и не должна служить в хирде!
— Ты не хочешь? — дошло, наконец, до Глима.
— Не хочу, — уже спокойным тоном подтвердила Ситана.
Наверно, впервые в жизни Глим растерялся. Но ненадолго.
— Да ты что! Это же такая честь! Ты будешь первой девушкой, которую взяли в хирд!
Ситана не ответила.
— Ты же так хотела… — совсем расстроился Глим.
«Еще как!» — подумала Ситана.
Она и сейчас хотела, только еще больше хотела видеть Тиларина.