Да здравствует король
Шрифт:
Интересно, как давно он это знает и почему не сказал мне. Наверное, он узнал об этом недавно, после измены. При напоминании об этом предательстве у меня в желудке бурлит кислота, но я сдерживаю ее. В контексте убийства и похищения, измена — наименьшая из наших проблем.
— Ты — кусок дерьма. — Я взрываюсь, поворачиваю голову к его отцу и бросаю на него отвратительный взгляд. — Убийца жены и совратитель детей. Как ты смотришь на себя в зеркало? У тебя нет угрызений совести?
От злости, что именно
— Беллами, остановись, — предупреждает Роуг.
Слишком поздно. Я уже привлекла внимание Роберта. Его пистолет по-прежнему направлен на Роуга, когда он поворачивается ко мне.
— Опасную игру ты затеяла, девочка, это у меня пистолет.
— Да, а это я привязана к стулу, потому что даже с пистолетом ты все равно трус.
— Следи за языком. — Он огрызается.
Его глаза дикие, движения бешеные и непредсказуемые.
— Тебе придется пристрелить меня, чтобы я заткнулась. — Я отвечаю, разевая на него рот.
— Как ты думаешь, зачем я привел тебя сюда? — Он говорит, медленно и жестоко. Он тянет время, наслаждаясь тем, как мы трясемся от страха перед ним.
От внезапной реальности ситуации моя прежняя храбрость испаряется на глазах. От страха меня трясет так сильно, что я слышу, как зубы клацают в такт учащенному сердцебиению.
Мое зрение теряет четкость.
Стены смыкаются, и я чувствую, что задыхаюсь.
Я не могу дышать.
Нет. Нет, нет, нет.
Не сейчас.
Я пытаюсь замедлить сердцебиение, сосредоточившись на том, что сказал мне Роуг, когда нашел меня в прошлый раз.
— Держи грудь открытой вот так. Когда ты наклоняешься, как раньше, ты закрываешь легкие и тебе становится труднее дышать.
Закрыв глаза, чтобы не видеть того, что меня спровоцировало, я сосредотачиваюсь на отведении плеч назад и раскрытии грудной клетки. Я глубоко вдыхаю, стараясь сделать это размеренно и последовательно, чтобы замедлить все еще учащенное сердцебиение.
— Отпусти ее, — слышу я сквозь туман слова Роуга. Он делает один шаг ко мне, прежде чем его отец замахивается на него пистолетом, отталкивая его назад.
По мере того, как я возвращаюсь в сознание, туман медленно исчезает. Я истощена, страх перед похищением и стресс, вызванный панической атакой, выжали из меня всю энергию.
Паническая атака, может быть, и отступает, но ситуация кажется безнадежной.
— Не двигайся, мать твою, — ответил Роберт, обернувшись, чтобы посмотреть на меня. — Дай мне насладиться общением с твоей маленькой подружкой.
— Бывшей подружкой. Я же говорил тебе, она ничего не значит. Я двигаюсь дальше.
То, с какой непринужденностью
Я умру здесь. Я умру здесь, и я не знаю, что меня убьет: отец с его пистолетом или сын с его жестокими словами.
— Это правда? — Роберт медленно заносит руку и направляет ее мне в грудь.
— Не направляй, блять, на нее пистолет. — Он рычит.
— Или что? — Его отец отвечает, подначивая его.
— Ты, кусок д… — кричит Роуг, делая пару шагов ко мне. В тишине комнаты раздается звук взводимого пистолета, и он замирает на месте. Его руки взлетают вверх, чтобы показать свою безобидность, а глаза мечутся туда-сюда между мной и пистолетом. В них появился настоящий страх. Это самая уязвимая эмоция, которую он когда-либо открывал мне, и это пугает меня.
Потому что Роуг никогда не боится. Даже когда я видела, как на него напал отец.
Он был зол и обижен, но никогда не боялся.
Если он боится, значит, у меня серьезные проблемы.
— Заткнись, блять. Думаешь, я этого не сделаю? — Он угрожает, прежде чем прижать пистолет к моему виску. Ледяное прикосновение металла к моей коже превращает страх в абсолютный, леденящий душу ужас. Я замираю, боясь, что даже глоток приведет в действие спусковой крючок. — Отдай мне деньги.
Я закрываю глаза. Если мне суждено умереть здесь, я не хочу видеть это место. Воспоминания о Тайер, моей маме и мне, смеющихся и веселящихся, крутятся в голове, как колесо.
Еще больше слез падает по моим щекам.
Я не хочу умирать. Только не так.
— Я отдам тебе каждый цент прямо сейчас, только… — Роуг отвечает, запинаясь. — Не причиняй ей вреда.
Недолгую тишину нарушает сирена на улице.
Полиция.
Роберт бросает взгляд на окно, и Роуг, воспользовавшись минутным замешательством, прыгает на него и валит на землю.
— Роуг! — кричу я, беспомощная.
Они переворачиваются, борясь за пистолет. Он зажат между ними, крепко сжат в обеих руках, и они борются за доминирование.
Ему причинят боль. Голос кричит в моей голове.
Не менее страшно, чем потерять свою жизнь, потерять его.
Я не могу просто сидеть и смотреть на это. Я пытаюсь высвободить запястья из веревок, но они туго натянуты. Единственное, о чем я могу думать, — это Дрю Бэрримор в «Ангелах Чарли». Цепляясь за края стула, я пытаюсь подпрыгнуть и снова опуститься в надежде, что ножки сломаются.
Я издаю разочарованный вопль, когда они не ломаются.
Они все еще борются за пистолет, но теперь Роберт занимает силовую позицию. Он перевернул Роуга на спину и пытается подтолкнуть пистолет к нему.