Да здравствует ворон!
Шрифт:
Золотым Вороном называют представителя дома Сокэ, которому подчиняются все ятагарасу в Ямаути. Однако истинный Золотой Ворон – создание особенное. Он обладает всем, что необходимо для правления страной, но рождается лишь раз в несколько поколений, и пока его нет, обязанности правителя выполняет его воплощение. В нынешнюю эпоху истинным Золотым Вороном считали Надзукихико, а воплощением – его отца.
Воспользовавшись суматохой после очередного вторжения обезьян, наследник взялся руководить переездом двора и, таким образом, сумел захватить реальную власть. И теперь, когда он открыл запретные ворота Кин-мон, а нынешний правитель ни в коей мере не
– Ты ведь сегодня не дежуришь, верно? Что будешь делать? Если не занят, можешь идти, – сказал Киэй, и Юкия поблагодарил его.
– Спасибо. Мне нужно здесь кое-что забрать. – И он поглядел на служанку с довольно большим свертком. – Мне привезли лечебную настойку из Тарухи. Говорят, она придает силу…
Киэй кивнул и осведомился:
– Для госпожи Сакуры?
– Да. Схожу навещу ее.
Супруга молодого господина, госпожа Сакура, вот уже десять дней как слегла. Первое время, услышав эту новость, все оживленно судачили: уж не понесла ли она? Но, судя по всему, причиной действительно было просто плохое самочувствие.
Одновременно с двором на соседнюю гору перевезли и весь дворец Окагу, которым заправляла госпожа Сакура. Поговаривали, что ей теперь приходится ютиться в храме, который намного меньше ее прежних покоев.
– Благородным дамам, наверное, тяжело приходится в горном жилище. Если мы можем что-то для нее сделать, не стесняйся, говори, – как-то задумчиво предложил Киэй, и Юкия серьезно кивнул.
– Думаю, госпожа Сакура будет очень рада. Что ж, позвольте откланяться.
– Передавай привет Его Высочеству. А банкет в честь твоего назначения мы еще устроим. Не подведи!
– Конечно! Ну, бывай, Юкити.
– Учись как следует! – приветливо помахал рукой Сигэмару, и они вдвоем с Юкией вышли за ворота.
Раньше никто и помыслить не мог, что брат будет общаться с высокородными господами, а теперь это стало для него обычным делом. Да и привычка домашних считать его бестолковым теперь казалась немыслимой. Юкити страшно радовался и гордился тем, что брат добился признания, но в то же время легкая грусть чуть тяготила его сердце.
Глядя на провожавшего их взглядом Юкити, Сигэмару серьезно пробормотал:
– Сразу видно – братья. Вы так похожи!
Юкия вздрогнул и взглянул в лицо друга:
– Что ты врешь, Сигэ! Никто, кроме тебя, такого не говорил!
Чертами лица Юкия резко отличался от своих двух братьев. Конечно, ничего удивительного в этом не было, ведь у них разные матери, и он часто слышал: «Да вы совсем непохожи». А вот обратного еще никто не говорил.
Сигэмару не понял, чем так рассердил Юкию.
– Знаешь, сначала я не заметил, но твой братишка сейчас совершенно такой же, как ты при нашей первой встрече.
– Правда, что ли?
– То ли голосом, то ли общим настроем… Думаю, он будет все больше и больше походить на тебя. А чего ты так взъелся?
Юкия пожевал губу. Вот поэтому-то ему и нравился Сигэмару, способный без всякой задней мысли высказать что-нибудь эдакое.
– Ладно, пойдем.
Он откашлялся, пытаясь отвлечь внимание друга, и с шорохом распустил поясной шнур. Повесив меч и ленту на шею, Юкия перекувыркнулся и обернулся птицей. Сверток он ухватил средней лапой, а двумя другими
Похоже, на самой вершине шел снег: сверху дул холодный ветер и вокруг заплясали редкие белые хлопья. Попавшийся навстречу дозорный, увидев мечи и ленты, отсалютовал с коня и улетел. Больше они никого не встретили, хотя еще совсем недавно здесь можно было увидеть местных жителей в ярких одеждах и купцов, доставляющих товар. Как все изменилось!
Под ними проплыли усадьбы аристократов и кварталы развлечений, а дальше начался девственный лес. Когда поредела и зелень, у самого пика горы Рёундзан, что возвышалась к северо-западу от Тюо, показались бесчисленные храмовые постройки – Рёунгу. Именно сюда перенесли двор сразу после того, как стало ясно, что обезьяны-людоеды пришли со священных земель близ вершины горы Тюо.
На горе с давних времен стоял монастырь Рёунъин: все воплощения Золотого Ворона удалялись туда после отречения. Рядом выстроили женский монастырь Сиунъин для знатных дам из семьи правителя, оставивших мирскую жизнь, и постепенно вокруг возникло множество храмов. В отличие от горы Тюо, которая была застроена усадьбами аристократов, эта гора считалась местом удалившейся от мира знати, и с какого-то момента Рёунъин и Сиунъин стали называть просто Рёунгу.
Еще год назад здесь царила тишина, а теперь множество лавок и шатров стояло по обе стороны аккуратных дорожек к храмам. Первое время многие аристократы, узнав об обезьянах, пытались укрыться в отдаленных районах страны. Однако, когда воплощение Золотого Ворона с супругой перебрались сюда, большинство последовало за ними и обосновалось в храмах Рёундзан благодаря протекции кого-нибудь из родственников. За ними стали собираться и те, кто почуял поживу, и теперь почти весь призамковый город Тюо тоже переехал сюда.
Когда впервые заговорили о переезде двора в это место, Юкия и другие сторонники молодого господина все как один выступили против: Рёунгу находился слишком близко к тому пути, которым приходили обезьяны. Если люди действительно хотели обезопасить себя, лучше было покинуть центр страны и искать убежища в провинции. Однако это заявление молодого господина и его гвардии не нашло отклика.
Землями в разных частях страны Ямаути управляли четыре дома: Восточный, Южный, Западный и Северный. Они вели свое происхождение от четырех детей первого Золотого Ворона. Чиновниками при дворе также служили, как правило, выходцы из тех же родов, и в каждом ведомстве заправляла та или иная клика. Для того чтобы правитель перебрался в провинцию, нужно было выбрать какой-то из четырех домов, но каждый настаивал, чтобы двор оказался именно на их земле и нигде больше.
Очевидно, благородные вороны и приверженцы наследника очень по-разному воспринимали наступивший кризис. Пять лет назад нападению обезьян подверглись окраины северных земель, причем самые отдаленные районы, пролегающие у края гор. Лишь немногим военным довелось почуять запах крови и содрогнуться от вида разбросанных по земле костей и засоленных тел соплеменников. Да и в прошлом году, когда обезьяны похитили воспитанника Кэйсоин, возвращать его отправился сам молодой господин с группой своих телохранителей. Разумеется, военные и сторонники наследника чувствовали, насколько опасны обезьяны, в то время как аристократы плохо осознавали нависшую над ними опасность и действовали на удивление вяло.