Дабог
Шрифт:
Работа на общественных началах в Национальном музее истории Дабога имела для него свои неоспоримые преимущества. Несмотря на возраст, Игорь еще не обзавелся семьей. Возможно, виной тому являлась его природная робость в общении с противоположным полом, а быть может, причиной холостяцкой жизни стало его самозабвенное увлечение техникой. Так часто бывает с людьми — какое-нибудь событие, случайная встреча, прочитанная книга или иное обстоятельство вдруг оказывают влияние на всю последующую жизнь.
С Игорем такое поворотное событие
Конечно, шагающий исполин, бережно хранимый наряду с иными реликвиями, не шел ни в какое сравнение с изящными, функциональными агророботами современности. Прежде чем познакомиться с «Беркутом» вплотную, Игорь уже водил с десяток других машин. У Рокотовых имелись свои плантации дерева бао, на которых трудилось достаточно техники. По меркам стремительно развивающейся экономики Дабога Игорь наследовал приличное состояние и огромные земельные угодья.
Двадцать лет назад, впервые поднимаясь по приставной лестнице в кабину старой, потерявшей свой практический смысл шагающей машины, Игорь не рассчитывал обнаружить там что-либо потрясающее. Однако он ошибся. Это была память. Стоило однажды войти в рубку управления «Беркута», сесть в потертое кресло, коснуться пальцами полустершихся от частых прикосновений сенсоров на рабочих консолях, ощутить вокруг себя шестьдесят тонн электроники, брони и механизмов, как все чувства как бы обновлялись, меняли свой тон и смысл.
Первый раз посетив старое биологическое убежище, которое намного позже станет Национальным музеем, Игорь испытал сильное потрясение. Выйдя наружу, под солнечный свет, после получасового пребывания под землей, он понял, насколько иной была та природа, каким враждебным, негостеприимным был Дабог для первых поселенцев и сколь умны и мужественны оказались они, если сумели не убить, а изменить целую планету, не потеряв при этом своей человеческой сущности…
С «Беркутом» у него тоже вышло нечто подобное…
Это была хорошая традиция, — сажать подросшего юношу в машину предков, чья рубка пропахла стойким, не выводившимся веками запахом пота, чья мощь была так велика и наглядна, что позволяла почувствовать нежную хрупкость нынешней, едва окрепшей ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ природы, научить бережному, осторожному обращению с ней, чтобы больше никогда не пришлось таким машинам, как рокотовский «Беркут», шагать средь враждебной среды, стирая ландшафт и отчаянно отбиваясь при этом от неистовых атак исконной жизни…
Откровенно говоря, первый опыт вождения старого шагающего робота потряс впечатлительного юношу до глубин души. Игорь заболел этой машиной и уже не выздоравливал. За столетия эксплуатации и хранения многие узлы и агрегаты фамильного «Беркута» пришли, мягко говоря, в плачевное состояние, а приданный каждому такому исполину транспортный внеатмосферный модуль вообще
Долгий, кропотливый труд при восстановлении агротехнического реликта и его транспортного корабля как раз стал той причиной, которая привела Игоря в мастерские Национального музея истории Дабога. Работа со старой техникой поглотила все его свободное время, мысли, не оставив даже малости на обустройство семейной жизни.
Глава 2
Дабог.
10 июня 2607 года. Момент «X»
Игорь погасил свет в подземном гараже и, встав на подъемник, нажал кнопку.
Древняя, но хорошо ухоженная клеть пошла вверх с вибрирующим гулом. Мимо, за тонкой сеткой ограждения, мелькали змеящиеся по стенам шахты связки высоковольтных кабелей, крепежные распорки и прочие технические подробности.
Клеть не дошла до нулевой отметки бункера всего лишь десяток метров, и это, собственно, спасло Игорю жизнь.
Внезапно мигнул и погас свет. Клеть остановилась с надсадным скрежетом сработавших аварийных тормозов… и в этот миг обескураженный Игорь почувствовал первый удар…
Ощущение было таким, словно вертикальный ствол шахты лифта вдруг дрогнул и начал извиваться, как ополоумевший от боли, разорванный пополам червь. Рокотова швырнуло на металлическую сетку ограждения, он врезался лицом в ее мелкий переплет, и тут же земля вокруг затряслась, заходила ходуном, с хрустом разламывая металлические балки распорок…
В глазах у Игоря еще плавали искры от внезапного, ошеломляющего удара, по разбитым об сетку губам сочилась кровь; в полном аффекте, не помня себя, он вскочил с перекошенного пола клети, дико озираясь и не видя ни зги в окружившем его мраке…
Первым ощущением Рокотова был страх. Не за себя, а за группу детей, которая десять минут назад под руководством учительницы спустилась на нижние уровни старого биологического убежища. Страх, растерянность и досада… Темнота, в которой отчетливо слышался звук падающих с большой высоты обломков, внезапно облепила его… На всем протяжении злополучной лифтовой шахты разом погасли все лампы…
Что-то все-таки вышло из строя… говорил же, надо давно заменить генераторы… Вот скандал-то будет…
В первый момент он действительно растерялся. Солоноватый вкус крови на разбитых губах, вязкая тьма вокруг, грохот… Он думал о какой-то аварии, переживал, — разве он мог предположить в тот момент, что на самом деле случилось наверху?..
Нет, и тысячу раз нет…
Еще плохо соображая, что и зачем делает, Игорь, действуя, словно в полусне, на ощупь нашел замок аварийного выхода в сетчатой крыше подъемника, и тут земля вновь заколебалась, задрожала в конвульсиях, отбросив его назад.