Дачная амнистия. Рассказы
Шрифт:
Через некоторое время садоводы-мичуринцы начали хихикать, перемигиваться и потирать руки.
Михалыч подозревал, что выросло нечто прибыльное, хотя и не совсем незаконное.
С того времени соседи стали судорожно возводили забор. Причем, скорости его возведения могли бы позавидовать строители Великой китайской стены.
Михалыч порадовался за их спорую работу и пошел в сарай за тяпкой.
Но его снова отвлекли.
– Привет, сосед! Уже, вижу, проснулся!
В калитку просунулась лохматая грязная голова. Пришел Дачная амнистия. Он ходил ко всем с утра, в надежде поправить здоровье.
Михалыч вздохнул. Теперь он будет болтать
Дачная амнистия жил на участке круглый год. Он был сторонником здорового образа жизни и экологически чистых продуктов, поэтому разводил коз, кур и кроликов, а также экологически чистый самогон. На огороде выращивал картофель и другие овощи, чтобы прожить зиму. Иногда предлагал соседям продукцию своего хозяйства, например, козье молоко и сыр. Но у него никто не брал, потому что от сыра плохо пахло. Трудно сказать, где была нарушена технология. Но когда Дачная амнистия отламывал кусочки сыра и всем заискивающе предлагал попробовать хоть кусочек, люди почему-то отказывались.
Чаще всего ссылались на аллергию.
Близость к природе, и особенно чистый воздух негативно повлияли на рассудочную деятельность. Когда-то он услышал про дачную амнистию. Новость гипертрофировалась в его мозгу и постепенно трансформировалась во всепрощение грехов. Причем, только дачникам. Концепция переросла мелкий уровень землеустройства и эволюционировала в вопросы глубоко религиозные и нравственные.
«Нас, дачников, – говорил он, – нужно отнести к спасителям человечества. Мы – результат развития цивилизации. Итог, так сказать, всего хода истории. Освоение Космоса – ерунда по сравнению с освоением той же самой целины под грядку с помидорами! И нечего пялиться в свои телескопы за бюджетные деньги! Только здесь, на садовом участке можно обрести подлинное ощущение пространства и времени! Мы создаем экологически чистые продукты, которые сами же и потребляем. Тем самым поддерживая генофонд населения на должном качественном уровне»…
В этом месте слушатели обычно прерывали монолог и начинали под разными углами вертеть понятием генофонда. В конце концов переводя возвышенную беседу в плоскость похабщины и примитивизма. Но Дачная Амнистия был выше всего этого.
«Почему рушились прежние империи? – продолжал он. – Потому что всем навязывали ложные идеи о предназначении человека. А он по своей натуре индивидуалист. И просто хочет видеть результаты своего труда. А потом и распоряжаться ими по своему усмотрению. Да нам нужно все налоги отменить! Все задолженности и взносы! Полная амнистия! Мало того – каждому доплачивать! Потому что некоторые в выходные по музеям шатаются, выставочным залам, извините за выражение, библиотекам! Интеллектуальный уровень, видите ли, повышают, паразиты! А мы сюда – на грядочку свою родимую. Кто с лопатой, кто с граблями. Посмотреть приятно! Нам всем памятники надо ставить! Перед каждым участком. С морковкой в руках!»…
При этом народ снова отклонялся от темы. Шли предложения поставить памятник Дачной амнистии. А местоположение вышеупомянутой морковки оживляло воображение и будило фантазию.
Вообще-то он был человеком беззлобным. Правда, если ударялся в проповедничество, его уже ничем нельзя было остановить. Забывал про все. В том числе и про свою родимую грядочку.
Но в этот раз был настроен по-деловому.
– Слышь, что я сейчас скажу, – взахлеб начал он.
– Ну?
– Председатель-то наш неиспользуемую землю инопланетянам продал!
– Продал, так продал! Было бы чего!
– Так он же обещал с нами поделиться! Мы члены правления или кто?
Михалыч почесал в затылке.
– Обещал поделиться?
– Обещал, обещал! – Закивал головой Дачная амнистия в нервном возбуждении.
– Ну, если обещал, надо разбираться.
– А я для чего пришел? Пошли!
Михалыч подтянул сползающее трико.
– Может, Профессора захватим? Для солидности. Он ведь тоже членом правления состоит.
Дачная амнистия изобразил гримасу сомнения, когда прикинул, что доля каждого уменьшиться, но потом согласился:
– Разве что для солидности.
По дороге к участку председателя зашли к Профессору.
Трудно сказать, профессором каких наук он был. Никогда об этом не говорил, при этом давая понять, что – очень важных. На вопросы отвечал не сразу, а только после прикладывания руки ко лбу, изображая Роденовского Мыслителя.
Говорят, у него неплохо складывалась карьера. И даже была семья. Но, получив участок, он вдруг открыл у себя талант строителя. Все началось с того, что возникла потребность в лавочке. Обычной деревянной лавочке у входа, на которой можно было бы сидеть и плевать семечки. Но не покупать же ее за бешеные деньги на рынке? Пришлось делать самому. Лавочка получилась на славу. Во всяком случае, так нашептал демон-искуситель. То, что она совершенно не была приспособлена для своей основной функции – сидения, не имело никакого значения. Резные узоры напоминали хохлому, а таинственные изгибы деревянной конструкции – индийские тантрические изображения. Потом он разрисовал ее цветами из эдемского сада, а когда отполировал лаком высшего качества, казалось, само солнце оконфузилось со своей жалкой радугой! Тут уже и сама мысль о сидении казалась глубоко кощунственной. Вы же не попросите Джоконду прибраться в офисе?..
Демон-искуситель сделал свое черное дело. После такого столярно-архитектурного изыска, остатки мозгов сдуло сразу и окончательно. Остатки выведены на околоземную орбиту и растворены в бескрайних просторах Вселенной. Профессор выпал из общественной жизни, забросил науку, а следом рухнула и личная жизнь. Жена, пытаясь спасти семью, съездила пару раз на выходных с ночевкой, покормила комаров, упала в выгребную яму и решительно заявила: или я – или дача! Отвечать Профессору не пришлось. Ответ уже был написан в его счастливых, но слегка затуманенных глазах.
С тех пор Профессор оказался предоставлен самому себе. Чистый воздух свободы основательно вошел в его сердце. Все свои средства и сбережения теперь он тратил на закупку инструментов, приспособлений и станков. Он шатался по всем выставкам строительной техники, а в магазине «Инструменты для дома» его начали бояться продавцы. Потому что задавал такие вопросы и вникал в такие детали, от которых сами разработчики чувствовали себя дураками. После короткой дискуссии, они начинали пускать из носа пузыри и чертить на песке большим пальцем ноги неприличные фигуры.
Но не всегда количество переходит в качество. В данном случае почему-то все произошло наоборот. И если без инструментов могла получиться просто дрянь, то с помощью хитрых приспособлений выходило чистое извращение. Вот и сейчас они застали Профессора перед очередным сооружением.
Михалыч и Дачная амнистия остановились, словно столкнувшись с препятствием.
– Это что? – Испуганно спросил Михалыч.
Профессор отошел от своего архитектурного сооружения, как отходит художник, созерцающий картину.