Далекая звезда (повесть)
Шрифт:
Дерягин проснулся от мелкой дрожи, передающейся по переборкам фрегата.
Чувство острой опасности, граничащее с состоянием паники, захлестнуло его мгновенно, как только на подсознательном уровне промелькнула мысль: нас атакуют...
Он вскочил, не понимая, что делать, куда бежать, еще не окончательно проснувшись. Андрей больно ударился плечом о закругленный выступ системы регенерации воздуха, затем до пробудившегося сознания дошли иные признаки надвигающейся катастрофы, – глухо и отдаленно завывали сирены, кроме ритмичной дрожи, вызванной непрерывной работой бортовых зенитных
Все ощущения спрессовались в несколько секунд ошеломленного, растерянного бездействия, и вдруг в сознании Андрея как будто сработал микропереключатель, он по-прежнему воспринимал признаки начавшегося боя, но теперь их осознание проходило на более спокойном уровне.
Разум задействовал полученный, но ни разу не востребованный, а значит – и не пережитый до сих пор боевой опыт, имплантированный в рассудок вместе с навыками командования, пилотирования, знанием возможностей и уязвимых мест вверенного ему корабля.
Андрей в точности знал, что нужно делать, еще доли секунды рассудок ученого сопротивлялся насильно привитым навыкам, но затем он сдался, словно вся прошлая жизнь внезапно превратилась в иллюзию, а на свет в считаные мгновения появился иной человек, во сто крат более решительный, способный бороться не только за собственную жизнь, но и за вверенный ему корабль и находящихся на борту людей.
Дерягин слишком долго тешил себя иллюзиями, надеясь, что война никогда не придет в Солнечную систему, а даже если и так, то не коснется его лично.
Увы...
Безумие многолетнего, смертельного противостояния, охватившее всю Обитаемую Галактику, не могло оставить в стороне отдельно взятого человека. Война давно вышла из подчинения тех, кто ее начал, она, как стихийное бедствие, как набравший силу лесной пожар, уже не щадила никого: и правые, и виноватые – все по определению находились в охваченном пламенем лесу, а значит, гибель каждого являлась лишь вопросом времени...
Пока в голове проносились обрывочные мысли, он успел надеть боевой скафандр, загерметизировать шлем и подключиться к каналу внутренней связи.
Интуиция подсказывала, что подобное перерождение рассудка испытали и четверо его коллег, ставшие теперь сплоченным, полноценным экипажем фрегата.
Прислушиваясь к новым для себя ощущениям, подчиняясь несвойственным ученому мотивациям действий, Андрей еще не готов был ответить на вопрос: что на самом деле сделала с ними имплантация определенных навыков, что именно несли открывшиеся возможности – благо, способность избежать гибели, или же полковник Романов искусно обвел его вокруг пальца, и сейчас инстинкт самосохранения заставит пятерых ученых, мобилизованных внезапно пришедшей смертельной опасностью, стать бойцами и нырнуть в водоворот сражения?
– Всем, доложить статус! – вытолкнул он в коммуникатор
Первой ответила Ольга, навигатор «Одиссея»:
– Я на месте. Навигационная рубка пока работает «на автомате». Готова перехватить командную инициативу.
– Доложи, что видишь? – Андрей уже выскочил в коридор, двигаясь к шахте межпалубного подъемника.
– Множественные возмущения метрики пространства на масс-детекторах. Идет обсчет сигнатур. Ближайшие цели класса «аэрокосмический истребитель», количество – семь единиц.
– Неполная эскадрилья?
– Была полной. Пять атакующих целей поражены зенитными комплексами.
– Понял. Готовь расчет для погружения в гиперсферу. Затребуй данные, полученные от штаба флота.
Электромагнитный подъемник подхватил Андрея и понес его ввысь.
– На связи боевая палуба.
– Слушаю. Докладывай, Сергей, только в темпе!
– ЗРК перезаряжаются. Главный калибр сопровождает цели. Удар плазмой оправдан, командир?
– Отставить. Плазма для крупных целей. Ольга передаст тебе расшифровку сигнатур. Работай по любым объектам, движущимся в нашу сторону. Не подпускай никого на расстояние эффективного огня, пока готовим гипердрайв.
– Сделаю, – голос Сергея Хорошева, высокого, немного сутуловатого, вечно нервного, замкнутого в себе биолога, звучал на удивление спокойно, словно он всю жизнь провел в космических сражениях.
Спас ты нас, Денис Иванович...– ударила на излете шальная, но, несомненно, принадлежавшая прежнему Андрею Дерягину мысль. – А ведь я тебя не понимал. Совсем не понимал...
С такими чувствами он перешагнул порог боевого мостика.
Автоматика уже подняла вместо обычных кресел противоперегрузочный ложемент, окруженный голографическими экранами, вся аппаратура пока что находилась в автоматическом режиме, отрабатывая стандартные процедуры противодействия истребителям противника.
Эскадрилья многофункциональных «Гепардов» разминулась с фрегатом, не причинив ему ощутимых повреждений, лишь потеряв пять машин под плотным зенитным огнем.
Неплохо для начала...
Андрей вдруг поймал себя на том, что его мысли идут вразрез с полученным от Романова приказом: уводить корабль из зоны боестолкновения и далее действовать по обстоятельствам, с единственной задачей – выжить самим и спасти «Одиссей».
Все только начинается. Позиция выгодная, генераторы плазмы заряжены, сигнатуры противника вот-вот будут определены...
Что за мысли? Кому они принадлежат? Неужели это я рвусь в бой, когда на масс-детекторы нормальному человеку и взглянуть-то страшно: пространство буквально «кипит» от неисчислимых сигнатур, каждая из которых – вражеский корабль, не уступающий «Одиссею» по своей мощи.
Романов же ясно сказал – это будет битва машин. Финальная битва затянувшейся войны...
– Двигательный?
– На связи, – мгновенно откликнулся Игорь Семянцев.
– Доложи готовность к прыжку!
– Готовность гиперпривода – сто процентов. Но осуществить погружение не сможем. Метрика нестабильна. Мощность будут гасить поля «всплывающих» из гиперсферы эскадр.