Далекие часы
Шрифт:
Юнипер дрожала; я, вероятно, тоже. Мередит… Имя матери звенело у меня в ушах, резкое и назойливое, как гудение москитов. Я уверяла себя, что это ерунда, совпадение, бессмысленные бредни печальной сумасшедшей старухи, но я плохая лгунья и не имела ни малейшего шанса себя обмануть.
Когда Саффи убрала упавшие пряди со лба Юнипер, появилась Перси. Она резко остановилась, опираясь на трость и озирая представшую сцену. Близнецы обменялись взглядами — точно такие же взгляды озадачили меня часом раньше в желтой гостиной, но на этот раз Саффи первой
— Спасибо, что побыли с ней. — Ее голос дрожал. — Весьма любезно с вашей стороны, Эдит…
— Э-дит, — эхом отозвалась Юнипер, не глядя в мою сторону.
— …иногда у нее в уме все путается, она убегает и бродит по замку. Мы пристально следим за ней, но…
Саффи осеклась и качнула головой, ее жест означал невозможность прожить жизнь за другого.
Не найдя подходящего ответа, я кивнула. Мередит. Имя моей матери. Мои мысли, сотни мыслей разом бросились против течения времени, выискивая разгадку в последних нескольких месяцах, пока не прибыли en masse [12] в родительский дом. Морозный февральский день, неприготовленный цыпленок, доставка письма, которое заставило маму плакать.
12
Все вместе (фр.).
— Э-дит, — повторила Юнипер, — Э-дит, Э-дит…
— Да, милая, — подтвердила Саффи, — это Эдит. Она пришла в гости.
И меня наконец осенило: мама лгала, утверждая, что письмо Юнипер ничего не значит, точно так же, как лгала о нашем визите в Майлдерхерст. Но почему? Что произошло между мамой и Юнипер Блайт? Если верить Юнипер, мама дала обещание, которое не сдержала; что-то связанное с женихом Юнипер, Томасом Кэвиллом. Если дело в этом и правда действительно так ужасна, как предполагает Юнипер, в письме могли содержаться обвинения. Проблема в этом? Мама плакала из-за подавленного чувства вины?
Впервые с тех пор, как я приехала в Майлдерхерст, мне захотелось поскорее избавиться от дома и его застарелого горя, увидеть солнце, почувствовать ветер на лице и вдохнуть что-то отличное от запаха прогорклой грязи и нафталиновых шариков. Остаться наедине с этой новой загадкой и попытаться ее распутать.
— Надеюсь, она не обидела вас… — Саффи продолжала оправдываться; сквозь вихрь моих мыслей ее голос доносился как бы издали, с другой стороны тяжелой, массивной двери. — Она ничего такого не имела в виду. Иногда она говорит забавные вещи, чепуху, бессмыслицу…
Ее голос стих, и повисла напряженная пауза. Саффи наблюдала за мной, в ее глазах крылись невысказанные чувства, и я догадалась, что ее тяготит не только забота о сестре. На ее лице было написано что-то еще, особенно когда она вновь взглянула на Перси. Страх — осознала я. Они были напуганы, обе.
Тогда я посмотрела на Юнипер,
Я мужественно улыбнулась, наивно надеясь, что улыбка сойдет за небрежную, и пожала плечами.
— Да мы особо не общались. Я просто восхищалась ее прелестным платьем.
Окружающий воздух словно сдвинулся от облегчения, испытанного близнецами. Профиль Юнипер ничуть не изменился, и в мою душу закралось смутное, странное подозрение, что я совершила ошибку. Возможно, мне следовало быть честной, пересказать близнецам признание Юнипер, причину ее расстройства. Но я до сих пор не упомянула о своей маме и ее эвакуации и сомневалась, что смогу подобрать нужные слова…
— Мэрилин Кенар приехала, — резко сообщила Перси.
— Ну почему все вечно происходит одновременно? — посетовала Саффи.
— Она отвезет вас обратно в фермерский дом. Говорит, вам пора в Лондон.
— Да, — подтвердила я.
«Слава богу».
— Очень жаль, — заметила Саффи; благодаря неподдельным усилиям и, полагаю, годам практики ее голос прозвучал совершенно обыденно. — Мы собирались предложить вам чашечку чая. У нас так мало гостей.
— В следующий раз, — пообещала Перси.
— Да, — добавила Саффи. — В следующий раз.
«Маловероятно, что пригласят».
— Спасибо за экскурсию…
Перси повела меня назад по таинственному пути, к миссис Кенар и нормальной жизни, а Саффи и Юнипер удалились в противоположном направлении, их голоса катились вдоль каменных стен.
— Прости, Саффи, прости, прости, прости. Я просто… я забыла…
Слова перешли в рыдания. Плач был таким горьким, что мне захотелось зажать уши ладонями.
— Дорогая, ни к чему так расстраиваться.
— Но я совершила ужасный поступок, Саффи. Ужасный, ужасный поступок.
— Чепуха, милочка, выкинь это из головы. Пойдем выпьем чаю?
От терпения и доброты в голосе Саффи у меня сжалось сердце. Пожалуй, именно тогда я впервые осознала, как бесконечно долго они с Перси рассыпались в подобных заверениях, стирали беспокойство со стареющего лба своей младшей сестры с той же самой рассудительной заботой, какую родители выказывают детям, но без надежды, что с годами бремя станет легче.
— Мы переоденем тебя во что-нибудь удобное, и все вместе выпьем чаю. Ты, я и Перси. После чашечки хорошего крепкого чая все выглядит намного проще, не правда ли?
Миссис Кенар ждала под куполообразным потолком у входа в замок, изнемогая от груза вины. Она рассыпалась в извинениях перед Перси Блайт, страдальчески гримасничая и понося несчастных, ничего не подозревающих деревенских жителей, которые ее задержали.
— Успокойтесь, миссис Кенар, — произнесла Перси повелительным тоном, словно викторианская няня обратилась к надоедливому подопечному. — Я с удовольствием провела экскурсию сама.