Далекие часы
Шрифт:
— Хотя сегодня я услышала кое-что забавное. — Перси стряхнула пепел в хрустальную пепельницу. — В деревне.
— Неужели?
— Да.
Между ними повисла неловкая тишина, пока Перси курила, а Саффи сосредоточенно покусывала язык. Какое бесстыдство и вероломство со стороны сестры — использовать ее любовь к местным сплетням в надежде выведать секрет! Но она не пойдет у Перси на поводу, да и к чему ей деревенские слухи? Ей уже известна правда, в конце концов, именно она прочитала дневник Юнипер, но не станет делиться его содержанием с Перси.
Саффи
То, что у Юнипер появился любовник, стало настоящим сюрпризом, и Саффи огорчило то, что сестра это скрыла, однако сам факт ничего не менял. Или нет? По крайней мере, он не менял того, о чем беспокоилась Перси; не менял ничего важного. Скорее всего, если Саффи оставит новость при себе, ничего плохого не случится. У Юнипер есть любовник, вот и все. Она молодая женщина, это естественно; пустяк, и к тому же, несомненно, преходящий. Как и прочие увлечения Юнипер, этот парень поблекнет, увянет и будет сметен тем же ветром, что принесет новую игрушку.
На улице поднялся ветер, и когти вишни зацарапали по разболтавшейся ставне. Саффи поежилась, но не от холода; зеркало над камином поймало едва заметное движение, и она взглянула на свое отражение. Огромное зеркало в позолоченной оправе висело на цепи на крюке на большой высоте. Вследствие этого оно отклонялось от стены, нависая над полом, и когда Саффи смотрела вверх, зеркало смотрело вниз, превращая ее в приземистую зеленую карлицу. Она невольно коротко вздохнула, внезапно испытав укол одиночества, устав от нагнетания тумана. Она уже собиралась отвернуться и продолжить инспекцию стола, когда заметила Перси, которая скрючилась у самой оправы зеркала, куря и наблюдая за зеленой карлицей в его глубине. Не просто наблюдая — изучая. Выискивая улики, подтверждения своих подозрений.
От осознания, что за ней следят, пульс Саффи участился, и она испытала неожиданное желание услышать собственный голос, наполнить комнату звуками речи и шумом. Она коротко, размеренно вдохнула и приступила:
— Очевидно, Юнипер опаздывает, и, наверное, тут нечему удивляться; несомненно, ее задержала погода; какой-нибудь затор на железной дороге; она должна была прибыть в пять сорок пять, и даже если сделать скидку на автобус из деревни, ей пора бы уже появиться… Надеюсь, она захватила зонтик, но ты же знаешь, как она…
— Юнипер помолвлена, — резко перебила Перси. — Вот что говорят. Что она помолвлена.
Столовый нож громко лязгнул о вилку. Саффи приоткрыла рот и заморгала.
— Что ты сказала, дорогая?
— Собирается замуж. Юнипер помолвлена и собирается замуж.
— Но это же нелепо. Конечно, она ничего подобного не сделает.
Саффи была искренне поражена.
— Юнипер? — Она издала короткий металлический смешок. — Замуж?
Струйка дыма.
— Ну? И кто же говорит такую чушь?
Мгновение Перси молчала, поскольку старательно снимала кусочек табачной трухи с нижней губы. Затем нахмурилась, глядя на табачную крошку на кончике пальца. Наконец щелчком стряхнула ее в пепельницу.
— Скорее всего, это чушь. Просто я зашла на почту и…
— Ха! — воскликнула Саффи с не слишком обоснованным ликованием. И облегчением, поскольку сплетня Перси оказалась всего лишь сплетней, деревенской болтовней без каких-либо оснований. — Могла бы и сама догадаться. Эта Поттс! Послушай, да она же настоящая угроза. Хорошо еще, что ее болтливый язык не добрался до дел государственной важности.
— Так ты в это не веришь?
Голос Перси был деревянным, без каких-либо модуляций.
— Ну конечно, я в это не верю.
— Юнипер ничего тебе не говорила?
— Ни слова. — Саффи подошла к Перси и коснулась ее плеча. — Серьезно, Перси, дорогая! Разве можно вообразить Юнипер в роли невесты? С головы до пят в белом кружеве; обещает любить и почитать другого человека, пока смерть не разлучит их!
Скорченный, безжизненный окурок лег в пепельницу, и Перси переплела пальцы под подбородком. Затем она чуть улыбнулась, подняла плечи, вновь опустила и отмахнулась от нелепой мысли.
— Ты права, — согласилась она. — Глупая сплетня, только и всего. Я просто хотела узнать…
Но что именно Перси хотела узнать, Саффи пришлось додумывать самостоятельно.
Хотя музыка давно умолкла, граммофонная игла прилежно продолжала скользить по центру пластинки, и Саффи спасла ее, опустив обратно на рычаг. Она собиралась сходить проверить кроличий пирог, когда Перси добавила:
— Юнипер сказала бы нам. Если это правда, она сказала бы нам.
Щеки Саффи вспыхнули при воспоминании о дневнике на полу, потрясении при чтении последней записи, обиде на то, что ее держали в неведении.
— Саффи?
— Конечно, — быстро ответила та. — Ведь люди так и делают? Рассказывают друг другу подобные вещи?
— Да.
— Особенно сестрам.
— Да.
И это было правдой. Одно дело — держать в секрете любовную связь, и совсем другое — помолвку. Саффи была уверена, что даже Юнипер не может быть настолько слепой по отношению к чувствам других людей и последствиям подобного решения.
— И все же, — заметила Перси, — нам стоит побеседовать с ней. Напомнить, что папа…
— Покинул нас, — мягко закончила Саффи. — Он покинул нас, Перси. Теперь мы можем делать все, что угодно. Например, оставить Майлдерхерст, отплыть в пленительный, волнующий Нью-Йорк и никогда не вспоминать о прошлом.
— Нет, — рявкнула Перси, и на мгновение Саффи испугалась, что невольно озвучила свои намерения. — Не совсем. У каждой из нас есть обязанности по отношению к остальным. Юнипер понимает это; ей известно, что брак…
— Перси…
— Это желание папы. Его условие.