Далекие острова. Трилогия

Будилов Олег Юрьевич

От выпитого кофе и выкуренных сигар уже шумело в голове, в кают-компании висело плотное облако табачного дыма. Мы решили немного пройтись. Гату было не хорошо.

– - Теперь вот что, - сказал я, когда мы вышли на улицу и остановились возле казармы, - артиллерии у нас больше нет, поэтому я прошу Вас, лейтенант Гат, временно стать нашим интендантом. Нам нужно подсчитать оставшиеся продукты, разобраться с обмундированием и понять, есть ли в форте хоть какое-нибудь оружие холодное или огнестрельное, а то наши вояки совершенно безоружны.

Нужно поискать закладки, десантники частенько прячут боеприпасы на черный день, может быть что-нибудь осталось. Вы доктор, занимайтесь своими делами, а я назначаю себя командиром четвертого взвода, так что буду и взводным и старшим командиром.

Гат посмотрел на меня мутным взглядом.

– - Я не хочу быть интендантом и отвечать за имущество морины, - сказал он, - но я понимаю, о чем Вы просите и сделаю все, как надо.

Предложение, которое я сделал артиллеристу, действительно было не совсем обычным. Интендант несет персональную ответственность за имущество подразделения, и попасть под трибунал за его порчу или пропажу никому не хочется. Но выбора у меня не было.

– - Всю ответственность я беру на себя, - сказал я.

С одной стороны, это была правда, я действительно готов был отвечать перед трибуналом за все, что здесь произошло и еще произойдет, но в адмиралтействе свои представления о чести и долге, если уж наказывают, то сразу всех - "крупную рыбу ловят и мальку не уйти".

Гату стало совсем плохо и мы отправили его спать, а сами засиделись в кают-компании.

В бутылке еще оставалось немного коньяка, и я наполнил рюмки.

– - Поразительно, - доктор грыз кусок сахара, - получается, что наши офицеры все знали и просто ждали, чем дело закончится. Не понимаю. Они общались с Вами каждый день и ничего не сказали о заговоре.

– - Они о нем не знали, - ответил я и поднял рюмку. Серебро уже начинало темнеть, теперь, когда Люм ушел, некому будет мыть посуду и чистить столовые приборы. Нужно назначить денщиком, кого-нибудь из егерей.

– - Не понял?

– - Я думаю, что Аси и правда поговорил с каждым. Он рассказывал о том, как хорошо живется тем, кто пошел с адмиралом, - я выпил и захрустел галетой, - его основной задачей было, как бы это сказать, смущать умы, и когда придет время, организовать встречу Толя с теми, кто окажется сговорчивее.

Доктор тоже выпил, но закусывать не стал, он внимательно меня слушал.

– - Да и вообще, не было никакого заговора. Были три мерзавца, которые продались с потрохами. Они опоили меня и помогли адмиралу подчинить себе морину.

– - Но как?
– доктор был очень сердит, он резким движением взъерошил свои короткие волосы, - как это возможно? Ведь Бад был Вашим другом.

– - Да-а, - протянул я. Ответить было нечего, - видимо с ним говорили больше чем с остальными. В конце концов каждый имеет свою цену.

Армейские сигары кончились и я смял пустую мягкую пачку. Пепельница снова была полна окурков.

– - У

меня одеяла нет,- сказал я, разливая остатки коньяка - придется позаимствовать одно у Вас в лазарете.

– - Пожалуйста. Не жалко.

Доктор поднялся.

– - Пойду принесу вина. У меня еще осталась одна бутылка.

Пока Сол ходил за выпивкой, я открыл привезенную из столицы коробку с сигарами. За время моего отсутствия кто-то изрядно ими попользовался, но половина была на месте. Не так уж плохо. Я достал одну и с удовольствием закурил. Незачем экономить, когда не знаешь, что будет завтра. Доктор вернулся и поставил на стол бутылку портвейна.

– - Остатки былой роскоши.

Мы опять выпили и Сол сказал, - Вам должно быть очень обидно.

Я кивнул.

– - Обидно. Я вообще не понимаю, зачем нужны были такие сложности. Если бы адмирал приехал в форт, я бы выполнил любой его приказ. Я бы сам привел к нему морину с полной боевой выкладкой. Зачем понадобилось меня травить и строить все эти козни?

Сол встал, прошелся по комнате, зачем-то открыл дверь в бывшую спальню, понюхал воздух и опять закрыл дверь.

– - Дезинфекцией уже не пахнет.

Он вернулся к столу. Вечерело, в кают-компании стало темно и я зажег свечи.

– - Иногда, когда человек теряет веру, с ним начинают происходить странные вещи, - задумчиво сказал доктор, - он теряет способность отличать добро от зла. Адмирал на острове почти четыре года. Он уже, как бы это сказать, не совсем цивилизованный человек. Все последнее время, он боролся за власть, убивал и интриговал. Ему оказалось проще запугать или подкупить, чем объяснить и договориться. Я думаю, что Толь сошел с ума, - серьезно сказал Сол.

Брать одеяло в лазарете я не стал. Мы с доктором здорово напились и, когда я пошел его провожать, то просто заснул на одной из коек. Сол разбудил меня в семь часов.

– - Вставайте Бур, - доктор тряс меня за плечо, - нужно играть подъем, а я не знаю, как.

Я открыл глаза и сел на кровати. Первая ночь после возвращения в форт прошла ужасно, я все время просыпался, и нормально заснул только под утро.

– - Что такое?
– спросил я, не понимая на каком свете нахожусь.

– - Подъем, - сказал Сол.

Морина увезла с собой все, даже офицерские свистки. Трубач, разумеется, тоже ушел со взводом, так что давать сигнал побудки было некому и нечем. Я встал, оделся и вышел. На дворе было пусто, продрогшие часовые прятались под навесами. Утро выдалось серое и дождливое. С океана наползали тяжелые тучи, накрапывал мелкий холодный дождик. Я одернул портупею, поправил фуражку и распахнул дверь в казарму егерей. Здесь было жарко натоплено, дневальный дремал на табурете возле печки, при моем появлении он не проснулся, только пожевал во сне губами. При входе стояло жестяное ведро и лежала кочерга. Я немного постоял, разглядывая спящих, потом взял кочергу и несколько раз ударил по ведру.