Далекий след императора

Торубаров Юрий Дмитриевич

– Уймись! Не тронь! – заорала она.

Но Федор, как котенка, отшвырнул ее в сторону. Тогда Ульяна в горячке выхватила из ступы пест и так прошлась им по спине муженька, что тот, как сноп, упал к ее ногам.

– Еще шаг, – взревела она, – убью!

Федор свою Ульяну такой еще не видел. Когда она угрожающе взмахнула, муж поднял руку и стал отползать в сторону со словами:

– Ты че? Ты че?

Оказавшись на безопасном расстоянии, он поднялся и направился к двери. Прежде чем ее открыть, повернулся к Ульяне и зло бросил:

– Отдам за Прокла!

Муж это сказал таким тоном, что Ульяна поняла: здесь он не отступит. Прокл был сопливым сыном старосты. Это была просто месть. Месть жене за то, что она подняла на него руку. Такое в жизни

бывает. Помутившиеся на миг мозги делали детей несчастными на всю жизнь. Потом, когда все вставало на свое место, поправить что-либо было поздно. Сам потом мучился остаток своей жизни. Но что упало….

Глава 2

Давно это было. Очень давно. Все описания того времени превратились в прах. Что сгорело, что сопрело, что разбито, что зарыто. Но не надо отчаиваться. Все может быть. Будет какой-нибудь любитель сельской жизни обустраивать свое жилье-былье, начнет копать, чтоб деревце посадить, баньку сладить… и, бах – его заступ наткнется на что-то твердое. Кто-то, выругавшись, бросит копать, уйдет на другое место, а кто-то захочет продолжать копать и дальше. И отроет он каменную плиту. Позовет соседа. Вместе они ее достанут. Увидят, что это не просто плита, а могильная и с какими-то знаками. Под ней скелет сохранился. Почешут затылок: что делать? Могут решить и так: они не убивали, никого не хоронили. А банька нужна. Извлекут кости и выбросят где-нибудь в лесу. А плиту разобьют, чтоб никто не узнал о находке и не мешал докапывать траншею под фундамент.

А может быть и другое. Позовут ученых, те и прочитают, что здесь покоится прах древнего короля пруссов Вейдевута. «Кто такой?» – заинтересуется копатель. А если будет упрям, узнает он следующее. Да, был когда-то и правил в этих местах прусский король Прутено. Тогда короли были не такие, как сейчас. Им самим подчас приходилось о себе заботиться.

Снарядился король на охоту. Долго бродил он по лесам. Но куда подевалась вся живность, одному Тору известно. Уж решил он возвращаться. Вышел из лесу на полянку. Глянул, а там такой красавец-тур спокойно пощипывает травку, что аж пот пробил короля. Копье на изготовье. Заходит слева, чтоб наверняка поразить в сердце.

Все вроде получилось. Ан нет! Взревел бычина, бросился на короля с такой яростью, что еще мгновение – и висеть его королевскому высочеству на рогах животного. Но король был ловок. Успел увернуться. Тур не стал больше покушаться на человека, а решил подальше от него уйти. Но человек был упрям. Да и добычу терять не хотелось. Пошел за зверем. И так увлекся, что не заметил опасного болотца. Да и трудно было его заметить. Сверху травяной плывун прикрыл водную гладь. Тут-то и провалился в него Прутено по самую шею. Первое мгновение король не почувствовал никакой опасности. Оперся на траву. Но она вдруг ушла под воду. Тогда решил добраться до земли. Но увязли ноги, не мог их вытащить, как ни бился. А между тем он погружался все глубже и глубже. «Что делать?» – сердце его забилось в тревоге. Король вдруг ощутил всю меру опасности. Осмотревшись, заметил, что над ним склоняются зеленые ветлы. Попытался дотянуться до них рукой. Ему даже удалось это сделать. Но, наверное, от радости он сильно дернул ветку, и ее тонкие нити оборвались. Как он ни старался, но достать ветви не мог. Между тем продолжал медленно погружаться в трясину. И тут он почувствовал, что его смерть неизбежна. О, как жаль уходить в таком возрасте! Да и что будет с его королевством? Ему с таким трудом удалось объединить пруссов. Теперь не они были добычей их врагов, а те сами стали опасаться набравших силу, объединенных соседей. Неужели все уйдет прахом? И как хочется жить! Жить!

– Господи, – взмолился он, – услышь меня! Помоги! Если свершишь чудо, буду твоим рабом!

И… чудо свершилось. Оно пришло в виде огромного мошника, пожелавшего опуститься на эту ветвь. Под его тяжестью она согнулась. И, уже захлебываясь, Прутено схватился за спасительную ветвь.

Вернулся, и, собрав вождей

племен, отметил свое спасение широким застольем, которое растянулось на несколько дней. За ним-то его вожди, под действием хмельного, возгорелись желанием «навестить» соседей-литовцев. Против был только его брат Вейдевут. Он был женат на литовке и у него с соседями сложились дружеские отношения. Но его голос потонул в могучем воинственном вое вождей. Это подогрело короля, и он, махнув рукой, дал «добро».

Большой отряд пруссов двинулся на Литву. Внезапность нападения сулила им хорошую добычу. Но как они просчитались! Литовцы встретили их! Неужели кто-то предал? Но поздно думать об этом. Надо сражаться. Сеча была ужасной. Несмотря на храбрость и отвагу пруссов, сдвинуть с места литовцев не удавалось. Так их застигла ночь. Битва отложена до следующего дня. А среди ночи вдруг поднялся такой ураган, что даже взрослому стало страшно. Ветер вырывал с корнем деревья, валил с ног людей. Напуганные кони разбегались. Рядом с головой короля, едва не задев его, упало дерево. Он чудом остался жив. И вдруг он понял, это Всевышний напоминает ему о так быстро забытых обещаниях. Поутру, собрав людей, он приказал им возвращаться назад. После такой кошмарной ночи никто не пытался оспорить его решение.

Вернувшись к себе, король не поехал в свое дворище, а направил коня в глубь леса, где было их капище. Там он встретился с верховным жрецом, посредником между богом и людьми. Это был старец весьма преклонных лет. Он возлежал на лежанке, устланной мягкими шкурами. Оконце, выходившее в лес, света почти не давало. Поэтому на стене висел светильник, который сносно освещал жилье.

При виде вошедшего короля жрец сделал попытку подняться. Но от бессилия упал на лежак. Вскочил рядом сидевший жрец-лигушон, помог старцу подняться и одеться в традиционную для такого случая одежду: в длинную серую тунику, обшитую белой тесьмой, застегнутую белым шнурком, внизу украшенную кистями из бычьих хвостов. Подошедший король опустился перед ним на колени.

– Тебе надо выполнить свой обет, – еле слышно проскрипел старец, – я скоро уйду к богам, – он повернулся в сторону.

Тут только король заметил, что там стоял Тор с золотой головкой и золотыми пальцами.

– Он меня позвал. А ты, – он ткнул сухим, как зимняя ветка, пальцем в его грудь, – ступай прочь и… приходи. Он, – жрец кивнул на божка, – хочет видеть тебя на моем месте.

Король не сказал ни слова, поднялся и вышел. Вернувшись к себе, король вновь разослал гонцов, чтобы позвать всех вождей. На этот раз для объявления важного решения.

Ворота королевского двора открыты. Он забит до отказа. В первых рядах – вожди. Суровые обветренные лица, как маски, безлики. Кажется, их нисколько не тревожит, зачем собрали. Они знали одно: чтобы ни произошло, главная их опора – меч. И они стоят, широко расставив ноги, в тяжелых сапогах, положив обветренные руки на рукоять своего оружия.

Король не заставил себя ждать. Когда он появился, его не сразу узнали. Белый клобук на голове, на плечах белый до земли плащ. На груди, на золотой цепи, огромный кабаний клык. Такой вид Прутено заставил вождей заговорить меж собой. Да и толпа загудела, почувствовав неладное. Король приходился им по душе. Он защитил их от набегов, а его походы почти всегда приносили удачу. Гул усиливался, и король поднял обе руки. Вскоре воцарилась тишина. И послышался твердый, властный голос короля, который столько раз призывал их на борьбу.

– Братья мои! – многим показалось, что его голос даже слегка дрогнул. – Великий Тор призывает к себе нашего великого жреца. И он, как велит небо, возлагает на меня свои тяжкие обязанности. Бог спас мне жизнь, и я дал ему обет быть его рабом. Да воздадим ему должное! – он поднял руки и задрал голову, словно там, в голубом и прозрачном небе, хотел увидеть того, кто один властен распоряжаться его судьбой.

Тоже сделала и толпа. К ней присоединились все вожди: «Криве! Криве!». Их голоса слились воедино и громом, пугая ворон, разнеслись по округе.