Далекое эхо
Шрифт:
– Это была спокойная ночь или беспокойная? – спросил он.
– Обычная, – зевая, ответила Линн. – В этом возрасте их нужно кормить каждые два-три часа.
– Час ночи, половина четвертого, половина седьмого. Ты уверена, что это ребенок, а не бакланчик?
Линн хихикнула.
– «Как быстро облетел любви весенний цвет…» – ехидно промолвила она.
– Если бы это было так, я б накрылся подушкой и продолжал спать, а не вскипятил тебе чай и не поменял ей пеленку, – защищаясь, заявил Алекс.
– Если бы здесь не было Верда, ты мог бы спать в свободной
Алекс покачал головой:
– Я не хочу к этому привыкать. Посмотрим, как у нас пойдет.
– Тебе нужно высыпаться. Ты же руководишь работой.
Алекс фыркнул:
– Я этим займусь, когда перестану гоняться по стране за криминалистами. Ладно?
– Ладно. Тебя не беспокоит присутствие Верда?
– Почему оно должно меня беспокоить?
– Я просто так подумала. Я – натура подозрительная. Знаешь, я ведь всегда считала, что он единственный из вас мог бы убить Рози. Так что меня немного встревожило его внезапное появление у нас в доме.
Алексу стало не по себе.
– Но ведь последние события полностью снимают с него все подозрения в смерти Рози. С чего бы ему вдруг вздумалось спустя двадцать пять лет начать нас убивать?
– Может, он услышал о пересмотре нераскрытых дел и испугался, что именно спустя столько лет кто-то из вас укажет на него пальцем.
– Ты вечно доводишь рассуждения до абсурда. Линн, он ее не убивал. Это не в его характере.
– Люди делают ужасные вещи, когда принимают наркотики. А Верд, как я помню, всегда что-то глотал. У него был «лендровер». Рози достаточно хорошо его знала, чтобы попросить подбросить до дома. И потом, это внезапное обращение к религии… Не похоже ли это на раскаяние, Алекс?
Он покачал головой:
– Он мой друг. Я бы знал.
– Может быть, ты и прав, – вздохнула Линн. – Меня иногда заносит. Я сейчас все время на нервах. Прости.
Она договаривала последнюю фразу, когда вошел Верд. Умытый и чисто выбритый, он выглядел воплощением силы и здоровья. Алекс бросил на него один взгляд и застонал:
– О боже, ну прямо Геркулес!
– Замечательная постель, – сказал Верд, оглядел комнату и направился к кофеварке. Он пересек кухню и принялся один за другим открывать шкафы в поисках кружки, которую наконец нашел. – Я спал как младенец.
– Не думаю, – вздохнула Линн. – Разве что ты просыпался с плачем каждые три часа. И вообще, разве ты не страдаешь от перемены часовых поясов?
– В жизни не страдал, – жизнерадостно откликнулся Верд, наливая себе кофе. – Итак, Алекс, когда мы отправляемся в Данди?
Алекс встрепенулся:
– Сначала я должен позвонить и договориться о встрече.
– Ты с ума сошел? Дашь этому парню шанс сказать «нет»? – удивился Верд, шаря в хлебнице. Он вытащил оттуда треугольный овсяный крекер и смачно облизнулся. – М-м-м. Тысячу лет не ел такого.
– Будь как дома, – улыбнулся Алекс.
– А я и так как дома, – ответил Верд, вынимая из холодильника масло и сыр. – Нет, Алекс. Никаких телефонных звонков. Мы просто приедем и дадим понять, что не уйдем, пока профессор Соунз
– Зачем? Чтобы нас в него вышвырнуть? – Алекс не упустил случая поиздеваться над американизмами Верда. Они звучали просто уморительно в его шотландском произношении, резко усилившемся за ночь.
– Ха-ха! – Верд отыскал тарелку и нож и уселся за стол.
– Тебе не кажется, что злить его будет… непродуктивно, – осведомилась Линн.
– Напротив, я думаю, он покажет ему, насколько мы серьезны, – возразил Верд. – Я думаю, именно так и должны себя вести двое смертельно напуганных людей. Тут не время миндальничать, робко и вежливо кланяться… Время заявить: «Мы действительно испугались, помогите нам».
Алекс поморщился:
– Ты уверен, что хочешь поехать со мной? – Уничтожающий взгляд, которым наградил его Верд, остановил бы даже наглого подростка. Алекс покорно поднял руки вверх. – Ладно. Дай мне полчаса.
Линн проводила его встревоженным взглядом.
– Не волнуйся, Линн. Я за ним присмотрю.
Линн прыснула:
– Умоляю, Верд. Позволь мне не возлагать все надежды на тебя.
Он проглотил кусочек печенья и смерил ее проницательным взглядом.
– Я ведь давно не тот, каким ты меня помнишь, Линн, – серьезно произнес он. – Забудь о мятежном подростке. Забудь о пьянстве и наркотиках. Вспомни, что я всегда выполнял домашние задания, что сочинения и доклады сдавал в срок. Это ведь только казалось, что я вот-вот сойду с рельс. В душе я всегда был таким же достойным гражданином, как и Алекс. Я знаю, вас очень забавляет, что в списке адресатов ваших рождественских открыток есть телепроповедник. Кстати, очень симпатичные открытки. Но, несмотря на некоторую долю позерства, я очень серьезно отношусь к тому, во что верю и что делаю. Если я говорю тебе, что позабочусь об Алексе, можешь не сомневаться, что так оно и будет.
Линн больше не возражала, но ее сомнения все же не вполне рассеялись. Она переложила дочку к другой груди, промолвив:
– Ну, давай, малышка, – и чуть поморщилась от непривычной боли, когда твердые десны сжали сосок. – Ты прости, Верд. Просто я воспринимаю тебя таким, каким знала лучше всего. И с этим трудно что-либо поделать.
Он допил кофе и поднялся на ноги:
– Понимаю. Ты ведь для меня тоже все еще глупая девчушка, мечтающая о Дэвиде Кэссиди.
– Вот наглец, – усмехнулась Линн.
– Пойду помолюсь, – сообщил он, направляясь к двери. – Нам с Алексом нужно сейчас просить о помощи всех, кого можно.
Внешний вид Старой гимназии Флеминга совершенно не соответствовал представлению Алекса о новейшей криминалистической лаборатории. Затаившийся в самом конце узкой улочки викторианский особняк из желтоватого песчаника был почти сплошь покрыт пятнами вековой грязи. Однако здание нельзя было назвать непривлекательным: одноэтажное, с высокими арками окон, оно смотрелось в общем неплохо. Просто трудно было представить, что здесь находится мозговой центр передовой криминалистической науки.