Далекое путешествие
Шрифт:
Путешествие начинается
[текст утрачен]
…подпевать:
„…едем, едем в далёкие края весёлые соседи, счастливые…“Раздался свисток. Паровоз выпустил струю пара, завертел красными колёсами — и поезд тронулся.
Провожавшие бежали рядом с вагонами:
— Счастливого пути! Пишите!
Оркестр играл всё громче и веселей.
Старичок проводник
Начальник вокзала приложил руку к козырьку фуражки:
— Счастливого пути!
Но вот все стали отставать от вагонов. Поезд пошёл быстрей.
Путешествие началось.
Первая ночь в поезде
Удобно в новом вагоне.
Ребята погладили полки: просто удивительно, какие они гладкие, блестящие! А над полками сетки. Разделся — пожалуйста, складывай туда платье. Оделся — прихлопни сетку к стенке, чтоб не мешала. А коридор какой длинный! Через все отделения проходит. Станешь в один конец вагона — виден другой конец и дверь на площадку. А сколько лампочек под красивыми стеклянными колпаками, а круглых вентиляторов сколько в потолке!
Вот Нина Павловна покрутила вентилятор, он немножко отъехал от потолка и впустил свежий воздух в вагон.
Шурик долго стоял, подняв голову, и смотрел, как вентилятор устроен.
За окнами всё быстрее проплывали красные кирпичные склады, депо с широкими воротами и выпуклой крышей, в которых ремонтируют паровозы и вагоны. А вокруг еще были видны дома и заводы.
— Мы сколько едем, а еще виден Ленинград, — удивился Вадик. — Вот он какой большой!
— А сколько железных дорог! — крикнул Вова.
— С нашей стороны ещё больше, — сказала Таня. — На одной дороге в вагонах без стенок едут какие-то машины! И ещё на одной дороге едут.
Шурик бросился к окну:
— О-го, сколько везут из Ленинграда разных машин! Куда это, Нина Павловна?
— Мы три дня будем смотреть в окна и, наверно, узнаем, — сказала Нина Павловна. — А теперь мыться, ужинать и спать. Утром мы будем в Москве.
— Уже будем в Москве! — заорали ребята, да так, что пожилая проводница в берете заглянула в вагон и сказала:
— Будем в Москве; но зачем же так кричать? Москва крикунов не любит.
— Слышали? — спросила Нина Павловна. — Так вот, имейте это в виду. — И она повела ребят умываться.
Няни разостлали на столиках салфетки, расставили чашки с кефиром, тарелки с бутербродами; дети поужинали и легли спать.
По вагону прошла Елена Андреевна и остановилась возле Наденьки:
— Нравится тебе в поезде?
— Да.
— Удобно тебе лежать?
— Да.
— Ну, спокойной ночи. И вы ложитесь, Нина Павловна. Завтра в Москве у нас трудная пересадка.
Елена Андреевна ушла в вагон к малышам, Нина Павловна сняла белый халат, вынула заколки из тёмных волос и легла на верхнюю полку.
„Как
Она лежала и думала. А в вагоне смолкли голоса. Ночная няня Маша ходила по коридору и гасила лампочки.
Все дети заснули. Нет, не все… Вот кто-то заворочался на нижней полке, позвал: „Мама!“ — и всхлипнул.
Нина Павловна соскочила, подбежала к нему:
— Что ты, Шурик, что, родной?
Она села с ним рядом, дотронулась до его лба рукой, потом губами. Нет, лоб не горячий.
— Я вам какой? — спросил Шурик. Ему очень хотелось, чтобы она ещё раз сказала „родной“, потому что так говорит мама.
— Спи, родной, — сказала Нина Павловна. — Видишь, мимо окон проплывают деревья и машут тебе ветками: „Спокойной ночи!“ Под деревьями засыпают цветы. Они закрывают свои чашечки, как дети — глаза. А машинист не спит. Он ведёт наш скорый поезд. Ты послушай, как мягко колёса выстукивают: „Засы-пай-те, де-ти, быстро…“
Шурик прислушался и начал говорить, как выстукивают колёса:
— Я хо-чу быть маши-нис-том.
— Ну и бу-дешь маши-нис-том, — сказала Нина Павловна.
Шурик улыбнулся и заснул.
А скорый поезд мчался мимо засыпавших полей, лесов, вдоль быстрого чистого ручья, который никогда не засыпает.
В Москве
Поезд подходил к Москве.
Во всех вагонах вещи уже были сложены. Пассажиры в пальто и в шляпах стояли у окон и смотрели, как летят им навстречу склады угля, паровозы, депо; как летят им навстречу и всё ближе сходятся пара с парой блестящие рельсы железных дорог. Они сходятся сюда со всех концов нашей огромной страны.
У путешественников настроение было торжественное. Каждый держал в руке какую-нибудь игрушку. Нести куклу или мячик в сетке, заводную лягушку или мотоцикл — не тяжело и приятно. А помощь это большая. Если сложить сто игрушек, — пришлось бы ещё четыре больших ящика с поезда на поезд переносить.
— Почему машинист не останавливает поезд? — наперебой спрашивали дети. — Вот стоят паровозы. Вот едут и гудят паровозы. Вот какие большие депо! Вот щётками на длинных палках моют поезд! Уже давно началась станция; разве это не Москва?
— Москва.
— Ух, сколько видно домов!
— А какой мост над улицей! А по улице едут троллейбусы и трамваи…
— Ой, смотрите, строят дом выше неба! Ведь это Москва?
— Конечно, Москва! Ну, приготовьтесь, станьте друг за другом. Шурик, не расстёгивай пальто. Вадик, кому ты машешь своей бескозыркой? Надень её на голову.
— Москве машу!
— Маши рукой. Вова, не смей заводить мотоцикл, сейчас остановится поезд.
Но Вова завёл мотоцикл. И только он успел его завести, — поезд остановился. Вова крепко зажал мотоцикл в руке.