Далекое путешествие
Шрифт:
— Сначала воспитатели спокойно высадят детей, — сказала Елена Андреевна, — потом начнём выгружать…
Но она не успела договорить.
— Здравствуйте, путешественники! — крикнул кто-то с платформы.
— Михаил Сергеевич! — обрадовалась Елена Андреевна.
А Михаил Сергеевич уже помогал ребятам соскакивать с площадки.
— Ну, как вы ехали?
— Хорошо ехали! Только мы еще не приехали. Мы едем к тёплому морю. А в Москве у нас трудная пересадка, — отвечали ребята.
А
— Подождите, сейчас вам помогут, — кричал им Михаил Сергеевич.
— Подождите, вам помогут! — ещё громче повторяли ребята. — У нашего вагона стоят носильщики и две тележки, которые сами катятся!
— Сейчас ленинградские ребята покажут москвичам, как хорошо они умеют идти парами, — сказала Елена Андреевна.
Дети стройно, пара за парой, шли по шумному перрону.
Здесь не было их родителей, бабушек, дедушек; никто не брался за руки, не отгораживал их цепочками. И не надо было. Все им уступали дорогу.
Широкая площадь между вокзалами готовилась к их встрече.
Милиционер в белых перчатках поднял палочку — и на площади всё замерло. Остановились троллейбусы, остановились автобусы, остановились легковые машины и мотоциклы.
— Кого это сегодня так встречает Москва? — спрашивали друг у друга прохожие.
— Знаменитых учёных?
— Спортсменов?
— Артистов?
Но вот все увидели, как вышли на площадь дети.
Впереди чинно шли малыши с игрушками, сзади — старшая группа, в последней паре — Вова и Наденька.
Нина Павловна крепко держала Вову за руку. В другой руке он нёс мотоцикл.
— Вот какая Москва: широкая-широкая. И людей сколько, и места еще сколько, — оглядывалась по сторонам Наденька. — А куда мы идём?
— На Казанский вокзал. Видите, перед нами два вокзала. Казанский — направо. С него мы дальше поедем.
— Сколько вокзалов! — закричал Вова. — Раз — Ленинградский, два — Казанский, три не знаю какой! А машин-то! — десять, двадцать, сто. Это Москва. Урра! Я в Москве, ур-ра!
И вдруг рядом с Вовой что-то стукнулось о мостовую. Заведённый мотоцикл застрекотал и покатил по площади.
Вова хотел броситься за ним, но Нина Павловна не выпускала его руки и не останавливалась.
Со всех сторон послышался смех.
Милиционер стоял с поднятой палочкой. Троллейбусы стояли. Автобусы стояли. Автомобили и мотоциклы стояли. Только один маленький мотоциклист, на заводном мотоцикле с коляской, нарушал порядок и катил себе по площади обратно к Ленинградскому вокзалу.
Но навстречу маленькому мотоциклисту с тротуара уже бежал молодой человек в форме лётчика.
Он поймал мотоцикл, подошёл к Нине Павловне и приложил руку к козырьку:
— Позвольте
— Спасибо, — сказала Нина Павловна.
— Спасибо, — закричал Вова.
— Спасибо, — прошептала Наденька.
Лётчик посмотрел на Наденьку и пошёл рядом с нею.
— Куда вы едете? — спросил он её.
— В новый городок, — ответила Наденька. — Он солнечный. И море там тёплое.
— Прилетайте к нам туда на самолёте, — предложил лётчику Вова, не сводя с него горящих, сияющих глаз.
— Спасибо, постараюсь. Ну вот и Казанский вокзал. Счастливого вам пути!
Лётчик опять приложил руку к козырьку и подождал, пока ребята вошли в дверь вокзала.
Вова всё оборачивался и повторял:
— Прилетайте, а? Скорей, а?
Наденька ничего не говорила, но тоже шла бочком и смотрела назад.
Обед
На вокзале было два ресторана: большой и малый. В большом обедало много людей, а дверь малого ресторана была заперта. Михаил Сергеевич постучал в неё.
Дверь отворила женщина в белой куртке, и дети вошли в ресторан. Они вошли и остановились. И стало вдруг удивительно тихо. Все сто ребят молча разглядывали зал.
Потолок в нём, как купол. В огромной люстре столько лампочек — не сосчитать. А буфет похож на сказочный хрустальный дворец. И кругом цветы, на каждом столике.
Подавальщицы в белых передниках разглядывали ребят, и старшая из них сказала:
— Мойте руки и рассаживайтесь, дорогие пассажиры. Сейчас мы принесём обед. Нам его еще вчера для вас заказали.
Дети подошли к умывальникам, вымыли руки и уселись за столики. Малыши, конечно, так сразу не могли усесться. Им сначала приходилось залезать на стулья коленками. А одна маленькая черноглазая девочка и коленками не могла залезть. Она стала залезать на животе.
Ире было стыдно на неё смотреть. Она-то сидела, как большая, даже надулась от важности.
Таня тоже увидела, как залезает на стул девочка, и засмеялась: „Эх, малыши вы, малыши!“ — Но мигом вскочила и посадила её как следует. Потом прокатилась по паркету, как по льду, и снова была за своим столиком, рядом с Ирой.
Подавальщица Тане первой дала бульон с пирожками и сказала:
— Сразу видно, — ты уже совсем большая.
Ира от обиды покраснела. Она не знала, что большой тот, кто маленьким помогает, а кто за них стыдится или даже командует ими, — это еще не большой.