Дальневосточный экспресс (версия 2.2)
Шрифт:
– Борт двести один. Готов к взлету.
Командир другого самолета почти повторяет:
– Борт двести два. Готов к взлету.
Диспетчер из башни управления:
– Борт двести один. Взлет разрешен.
Сила тяги, из сопл, выдавливает четыре тепловых шлейфа. Поехал самолет. Чуть приспущенные катки буквально переливаются через швы между бетонными плитами. Переднее шасси выруливает на полосу взлета. Ручник останавливает движение. Громче свистят турбины. С места рывок. После короткого разгона – земля прощай.
Диспетчер не
– Борт двести два. Взлет разрешен.
Стальная птица выполняет тот же путь по аэродрому. Двигатели поднимают сорок четыре тонны воды, как у двести первого. Два самолета «Ил-76», друг за другом, словно на параде удаляются к месту пожара.
Город, электронной схемой впаян в землю под куполом небосвода. В качестве элементов – здания, разной формы и высоты. Токопроводящие дорожки – это улицы, а движущийся транспорт – электроны. Контрастирует на фоне смога, дымный след, по которому просто найти эпицентр пожара, похожий на бурлящую лаву в разломе земной коры. Командир экипажа первого самолета информирует:
– Говорит командир экипажа борта двести один. Виден очаг.
Отвечает диспетчер:
– Понял. Передаю данные. Северо-западное направление ветра, скорость – шесть метров в секунду. В районе пожара присутствуют высотные здания, молниеотводы, прожекторные мачты. Допустимо выполнять снижение до высоты не менее ста пятидесяти метров.
– Принял.
Штурман приступает к работе:
– Корректирую угол сброса.
Командир предупреждает:
– Начинаю заход с востока.
«Ил-76» кренится на левый борт, сверкнуло брюхо. Затем снова крылья выравниваются с горизонтом. Теперь, крен на правый борт. Самолет летит по дуге со снижением.
– Уменьшаю скорость до двухсот восьмидесяти километров в час.
Нити рельсов видит корректировщик, плавно ведущих в преисподнюю:
– Пилоту. Сместить самолет чуть левее от железнодорожного полотна.
«Ил-76» подчинился повороту штурвала.
– Так, отлично. Операторам, приготовится к последовательному сливу.
Пожарный бомбардировщик заходит на цель. На рев турбин балконы ближайших домов заполняются зеваками. Горожане с восхищением смотрят на столь прекрасное оружие против стихии. Корректировщик дает команду операторам выливного авиационного прибора:
– Сброс!
Водяная пыль, с голубоватым оттенком от реагента, потянулась за хвостом самолета. Тяжелое облако ложится на горящую землю – пластырем на рану. Плотный ливень проникает в щебеночный дренаж, зашипели рельсы, пар перебарывает дым. Температурный перепад выкручивает рваные листы цистерн. Грубый железный вой распространился по территории станции, как и треск, похожий на выстрел. Огрызается огонь, тщетно показывает языки, выплевывая сгустки пены. Для самолета пять сотен метров пронеслись за десять секунд. В резервуарах сухо. Штурвал на себя. Самолет задирает нос над районом вокзала. Командир «отстрелявшегося» экипажа отправляет доклад на землю:
– Борт
– Понял. Возвращайтесь на базу. Борту двести два. Продолжать операцию.
– Борт двести два. Произвожу заход.
Повторяется маршрут, но точка сброса чуть дальше. Корректировщик замечает развороченный пассажирский состав. Его вагоны лежат на перроне в океане горящего топлива. Пора отдавать приказ:
– Сброс!
Самолет «бомбардирует» железнодорожное полотно до сгоревшего дотла лесовоза. А вот дымящийся остов скоростного локомотива, лежащего на боку.
В иллюминаторе виден истерзанный вокзал, где пассажирский вагон, бортом подмял машины на привокзальной площади. Его колесные тележки, хаотично повернуты относительно рамы, дымок струится из окон, смотрящих в небо. Гигантская пробоина свозит зал ожидания. Оттуда вагон выгреб целую гору сидений и обломки витрин, лежащих под толстым слоем битого стека. Турбины уносят пожарный самолет вслед за близнецом.
На оглушительный рев с неба, Казанок поднимает глаза. Скрылся хвост самолета за зданиями. Виктор медленно перемещает ноги, рисунок протектора отпечатался в неостывшем асфальте. Лужа воды, привезенной пожарными машинами, остужает подошву. Нефтепродукт цветными разводами растекся по поверхностям мокрых клякс.
Пожарная машина гудит впереди. От поступающей воды, рукав потолстел. Пожарные добивают очаги в здании вокзала.
Пронзительный крик рвет душу – спасатель выносит девочку. У нее напуганные глаза, окруженные опаленными ресницами, наполнены слезной солью, что раздражает ожоги. В ней можно определить блондинку по остаткам волос. В ее кожу впаяна одежда, свисающая лохмотьями. Кровь сочится из оголенных мышц. Колотит девочку от полученных травм. Руки спасателя ходят ходуном. Он чувствует, как к горлу подступил комок душевной боли.
Множество машин скорой помощи перекрыли дорогу. Носилки заняли тротуар. Медики склонились над пациентами. Профессиональные указания перемешались со стонами. Спасатель улаживает пострадавшую девочку на свободные носилки и готовится уйти, но обожженная кожа детских пальчиков коробит мужскую ладонь, когда ручонка схватила его руку. Спасатель опускается на колено. Глаза девочки умоляют остаться и побыть рядом еще немножко. Носилки вибрируют от дрожащего тела. Сотрудник «МЧС» пытается казаться сильнее, не говорит ни слова. Только боль сжимает сердце.
Врач, закончив перевязку правого глаза пострадавшего мужчины, прихватив медицинский кейс с красным крестом на боку, торопится к очередному пациенту. Лицо скрыто под белоснежной маской, глаза выдают сочувствие девочке. Из кейса вынимает подготовленный шприц, зажимает его в трех пальцах, иглой прицеливается в обожженную руку. Отсутствие живого места притупляет укол, по венам разошлось средство против боли. Дитя отпускает спасателя. Он вряд ли забудет столь тяжелый момент, как и множество других по долгу службы.