Дальний поход

Прозоров Александр Дмитриевич

– Добавим, добавим, – рассмеялся Иван. – Право же, пустяки какие.

– Ты вот что, уважаемый, – Енко Малныче растянул губы в улыбке, ничуть не уступающей в радушии хозяйской гримасе. – Ты мальчишку своего, слугу, нам в провожатые дай. А то ведь город ваш большой, заблудимся, заплутаем.

– Дам, чего для гостей дорогих не сделаешь! – рассмеялся Гардатко Истой. – Сейчас позову соседа, он домой шел, немного в заклятьях смыслит. Цепь-то снять надо! Но…

– Кольца у нас еще есть. Немного, – приложив руку к груди, заверил Иван. – Так что иди, уважаемый, да побыстрее.

– Мальчишка-то нам зачем? – удивленно поинтересовался Егоров, едва тучная фигура хозяина

покинула дом странников.

– Низачем. – Енко пожал плечами. – Просто этого парня теперь поблизости от меня держать надобно. Или убить. Но убить пока хлопотно. А вот по пути к храму – можно. Нужно – я б даже сказал.

Атаман вскинул глаза:

– Зачем мальца убивать? Что он нам худого сделал?

– Не сделал, но может сделать, – быстро пояснил колдун. – Не обычный мальчишка этот, да. Не крестьянин, не воин. Способности у него к колдовству явные! Правда, никто их не выделил, не усилил, видать, не заметили или не захотели. Он вас видит! Догадывается. Если я мысли его не буду держать – вспомнит, расскажет. Избавиться от него надо, иначе…

– Избавимся, – тихо отозвался Иван. – Коль уж так легли кости…

Во дворе послышались чьи-то громкие голоса, что-то звякнуло, а затем, отдуваясь и громко икнув, в дом заглянул хозяин:

– Ну, все. Сняли заклятье с цепи, расковали Нойко. Будет вас сопровождать – радуется. Вы, если что, его бейте. Да…

– Вот, – атаман протянул кольца, тут же утонувшие в жирной ладони Гардатко Истоя.

Хозяин даже поклонился:

– Благодарю! Да будут милостивы к вам великий Нга и Неве-Хеге Праматерь! Маски с накидками Нойко сейчас принесет… Идемте!

Разноцветных накидок из птичьих перьев и озерной травы хватило с избытком, как и масок – матерчатых, в виде человеческих черепов.

– Тьфу ты, господи, этакую страхолюдь на себя напяливать! – с остервенением сплюнув, перекрестился отец Амвросий.

Костька Сиверов захохотал:

– Ничего, батюшка! Нам бы выжить сейчас, а грехи-то потом отмолим.

– А ты, малой, почто перья не напяливаешь? – искоса взглянув на юного слугу, поинтересовался Семенко Волк.

Парнишка презрительно хмыкнул:

– Вот еще! В этих накидках еще в прошлое лето на праздник хаживали! Узнают, что я это и нынче надел – засмеют.

– Ах, вон оно что… – с нехорошим прищуром казак перевел взгляд на тучного распорядителя дома странников. – Вот он выжига-то, сквалыжник чертов!

– Нет, нет, – испуганно захлопал глазами Нойко. – Вы – гости из дальних земель, вам – можно. Никто и слова не скажет. Ведь в прошлое лето вас у нас на празднике не было?

– Не было.

– Ну, вот! Я и говорю – можно.

Сей разговор произошел очень быстро, и Семенко Волк только потом задумался – как же они с Нойко друг друга поняли, ведь парень-то говорил по-своему, молодой казак – само собой, по-русски.

– Ну, да помогут вам боги! – льстиво улыбаясь, напутствовал Гардатко Истой. – Надеюсь, вам не придется скучать на нашем славном празднике!

– Надеюсь.

Скривившись, Енко Малныче кивнул хозяину и быстро пошел следом за ватажниками, ведомыми юным проводником Нойко. Нагнав атамана, колдун тихонько взял его за локоть:

– Нам бы переговорить.

– Хорошо, – согласно покивал Иван. – Поотстанем чуток. Правда, потом догнать бы.

– Догоним. Никуда они от нас не денутся. Я вот о чем… – Енко понизил голос. – От мальчишки избавиться надо, не забыл, мой друг? Поручи кому-нибудь. Там, у храма, спуск к озеру, камыши… очень удобное место – я покажу. Как у вас говорят – все концы в воду.

Атаман потрогал шрам и прищурился:

– Чего

ж ты сам-то?

– Я не могу, – с видимой досадой признался колдун. – У парня способности. Слишком многих богов придется упрашивать, чтобы его убить – молить, приносить жертвы. Много неоправданной возни и потери времени. Вам легче, вы чужаки. Ножом по горлу и… Никаких богов спрашивать не нужно.

– Эх, кабы так! – Иван хмыкнул и покачал головой, поглядывая на смуглую спину идущего далеко впереди паренька. – Господь наш душегубства не одобряет.

– Да что ты?! – изумился Енко. – То-то вы саблей горазды махать направо-налево. А еще пищали у вас, пушки.

– Так это ж совсем другое дело! – Егоров широко развел руками, словно показывал величину некогда пойманной рыбы. – Это ж – против врагов.

– Так Нойко – враг, – убежденно промолвил колдун. – И смею заверить – очень, очень опасный. Пока он жив – все на волоске висит, да. Впрочем, ты – вождь, выбирай, кто тебе дороже – свои ватажники или этот никому не нужный парень? Поручи, поручи кому-нибудь, пора уже – вон и спуск, заросли.

– Не буду никому поручать, – поправив на лице маску, Иван потрогал спрятанный под накидкой кинжал. – Сам все сделаю. Как только парня этого незаметно туда заманить?

– А не надо заманивать, – с видимым облегчением улыбнулся Енко. – Он сам за тобой куда надо пойдет… я прикажу только и буду присматривать за ним силою своей мысли. А мы с казаками твоими во-он, где хоровод, будем. На дев поглядим, послушаем песни…

– Слушай, может, мы зря здесь шляемся? Может, лучше в каком-нибудь безопасном месте затаиться, пересидеть?

Енко Малныче удивленно вскинул брови:

– Ты забыл, что ли, мой друг? Здесь, среди людей, средь веселья и песен – и есть для нас самое безопасное место! И пока – один только человек для нас опасен… ты знаешь кто.

Замедлив шаг, атаман свернул на узкую тропу, спускавшуюся через колючие заросли вниз, к озеру, и остановился, дожидаясь Нойко. Что ж, враг так враг… Кому-то нужно делать и черную работу, спихивать же ее на кого-то на казаков – неуместная слабость. Зачем, чтоб знал кто-то лишний? А слабости вожаку надо давить, иначе рано или поздно вся власть ускользнет из ослабевших рук, улетучится, словно призрачный синий дым догорающего костра, словно ускользнувшая прямо из рук щука. Убивать атаману было не привыкать – можно сказать, только этим он всю свою жизнь и занимался, здесь воевал с колдунами, с людоедами, а там, дома, – с поляками, литовцами, шведами… Сколько душ порешил – теперь и не вспомнишь. Иван перекрестился и почесал вдруг занывший шрам. Но то ведь были враги! И отрок этот – враг, да еще какой. Однако раньше все происходило в честном бою, в бешеной схватке, где еще неизвестно – кто кого, а здесь, сейчас… Словно палач… или, скорее, мясник… Неужели нет какого-то другого выхода? Колдун сказал, что нет. Зачем ему врать? Он ведь нынче заодно с казаками. Ах, черт, как муторно на душе, как противно… и все же придется сделать что должно, коли уж на одной чаше весов – жизни доверившихся ему, своему атаману, людей, а на другой – никчемная жизнь не нужного никому мальчишки. И раз уж нет никакого выбора… Егоров вдруг улыбнулся: хорошо, что никому из ватажников не поручил выступить в роли убийцы – вот это было бы подло, бывают случаи, когда старший должен брать всю ответственность на себя и сам решать все дела, даже самые неприглядные, на то он и старший, в этом-то и состоит бремя власти, и случай нынче – как раз такой. Вот только тяжело почему-то на сердце. Исполнить бы все поскорее, без всяких лишних слов… и лишних для жертвы мучений.