Дальняя гроза
Шрифт:
Вадька рассмеялся еще громче.
— Ну что... что... — Смех не давал ему говорить. — Что... может... Ха-ха-ха!.. Ну что может... в самом деле... произойти?
— Война, — с четкой угрюмостью выпалил Тим Тимыч и почему-то вздернул свой древнеримский нос к небу. Оно было безмятежным.
— Война? — все никак не совладая со смехом, переспросил Вадька. — Ну, ты даешь, милорд!
— Терпеть не могу обезьян и попугаев, — обозлился Тим Тимыч, намекая на то, что Вадька явно подражает Кешкиной манере разговора.
— Между прочим, Тимофей Тимченко близок к истине, — авторитетно заявил Кешка. —
— Типун тебе на язык! — испуганно нахмурился Мишка.
— Зато как будет прекрасно, — распалял свое воображение Кешка, — как будет волнующе, когда, например, моим родителям придет открытка: «Ваш сын Иннокентий Колотилов погиб смертью храбрых в боях за нашу Родиву». Представляете, товарищи бойцы?
— Не в этом дело, — все так же хмуро изрек Тим Тимыч, — главное — не погибнуть, а победить.
— А сие от вас, легендарный герой, не зависит, — хмыкнул Кешка, не терпевший патетики, когда она исходила от других. — Тут уж все решает ее величество судьба и ее высочество удача.
— Человек решает, — упрямо отрезал Тим Тимыч.
— Неужто Гитлер осмелится? — серьезно спросил Вадька.
— Еще как осмелится! — не задумываясь, сказал Кешка. — Он всю Европу под себя подмял. А вот об нас зубы обломает, смею вас заверить, милые юноши.
— А не лучше ли нам охладить свои разгоряченные головы? — предложил Мишка, пытаясь сбить друзей с проторенной темы разговора. Все, что говорилось о войне, вызывало у него учащенное сердцебиение и озноб, схожий с приступом малярии. Он понимал: если будет война, придется разлучиться с Раечкой, а это не укладывалось в его голове.
Мишкины слова были восприняты как команда. С веселым гиком они вскочили со своих мест и помчались к реке. Однако в воду приходилось входить осторожно, чтобы не удариться о нагромождения камней и противостоять сильному течению, способному сбить с ног. Вода обжигала холодом, казалось, до самых костей. Друзья визжали, пулей вылетали на берег, чтобы согреться на солнце.
— Чепуховая река, — ворчливо сказал Тим Тимыч. — Даже плавать негде.
Незаметно подкатился вечер. На смену неподвижному зною вначале несмело, а затем, дождавшись, когда солнце скатится за горизонт, откуда-то из-за невидимых отсюда гор легким ветерком заструилась прохлада. Тим Тимыч предложил в спешном порядке построить шалаш.
— К чему такие гигантские проекты? — лениво откликнулся Кешка, успевший вздремнуть в тени чинары.
— К тому, что без шалаша кое-кто под утро запросится к маме, — с суровой логикой объяснил Тим Тимыч.
— Да, к сожалению, существует разница температур, — поддержал его Мишка.
— За дело! — призывно воскликнул Вадька и, подавая личный пример, принялся рубить маленьким топориком ветки орешника.
Смастерили шалаш быстро. Конусообразный, он чем-то походил на индейскую хижину. На землю кинули охапку сена, обнаруженную Тим Тимычем вблизи железнодорожной
Ночь нахлынула на Урвань внезапно. Казалось, крыло огромной птицы накрыло землю. В густой черноте неба вспыхнули крупные звезды. Тим Тимыч снова разжег костер и принялся печь картошку. Горячие обуглившиеся картофелины, обжигая пальцы, катали в ладонях. Кешка первым успел снять пропекшуюся и затвердевшую кожуру, посыпать рассыпчатую мякоть солью.
— И больше ничего не надо для счастья! — пропел Кешка, обжигая губы картошкой.
Поужинав, друзья долго сидели у тлевшего костра. Молчали все, кроме Кешки. Сквозь сладко наплывавшую дрему Вадька слышал его неумолчное рокотанье:
— Главное в человеке — воля. Я ежедневно тренируюсь. Каким образом? Ставлю перед собой цель — осуществить возникающее вдруг желание. Хотите примеры? Извольте. На прошлой неделе ко мне явилось желание сочинить фантастический рассказ. И что вы думаете? Взял чистую тетрадку, вооружился ручкой — и сочинил!
— Прочитай, — полюбопытствовал Мишка.
— В связи с тем что я забыл его дома, твое желание, мистер Синичкин, пока что неосуществимо. Но могу пересказать сюжет.
— Пересказывай! — У Мишки глаза разгорелись как звезды.
— Вникай. Героя моего рассказа зовут Кеволеч.
— Кеволеч? — запинаясь, переспросил Мишка. Его неудержимо манило к себе таинство, которое звучало уже в самом имени.
— Что за странное имя? Чертовщина какая-то, — недоумевающе сказал Вадька.
— Нет, оно вовсе не странное! — рьяно защищался Кешка. — Именно Кеволеч! Слушайте, в чем суть. Этот самый Кеволеч — существо необыкновенное. Титан мысли и воли. Он наделен сверхъестественным даром — продлевать жизнь любому человеку и даже делать его бессмертным. Все человечество поклоняется ему. И вот в один прекрасный день люди, населяющие планету Земля, вдруг узнают, что Кеволеч серьезно болен и что ему самому грозит смерть. Представляете себе состояние тех, кто надеялся благодаря Кеволечу дожить до трехсот лет или обрести бессмертие? Все приходят в ужас, начинаются волнения, восстания и перевороты. Попытки найти средство, спасающее Кеволеча, безуспешны. Люди, близкие к его окружению, стремятся выведать секрет. С этой целью к нему подсылают женщину — молодую и самую красивую из всех живущих на земле — Иволетту. Кеволеч открывает ей секрет, но находится предатель, который убивает Иволетту. Кеволеч умирает в страшных муках, обрекая людей на короткую жизнь. Это самое суждено и нам с вами.
— А наверное, есть секрет бессмертия, — мечтательно произнес Мишка, зачарованный рассказом Кешки. — А мы его не знаем.
Тим Тимыч подбросил сухих веток в костер и усмехнулся:
— Не в этом дело. Бессмертие не в том, сколько лет живет человек.
— А в чем же? — насторожился Кешка.
— А хотя бы в том, какой он, этот человек.
— Изрекаешь банальные истины, философ, — пытался отмахнуться от него Кешка.
— А ты все еще тешишь себя детскими забавами, — огрызнулся Тим Тимыч. — Кеволеч! Думаешь, никто и не догадается, что ты слово «человек» кверх тормашками перевернул?