Дальше самых далеких звезд
Шрифт:
– Я не могу бросить здесь Дайану, – нерешительно прошептал Людвиг. – Дайану, Калеба, сьона Аригато и Десмонда… Почему бы не послать за ними челноки? Они поднимутся сюда и тоже лягут в холодный сон… вы заставите их, святой отец… вы ведь это можете…
– Исключено! – Брат Хакко передернулся, вспомнив схватку с Охотником. – Но, как я сказал, о них не нужно беспокоиться. Они проживут свой век на Борге, прекрасной планете, которая ничем не хуже Авалона. А вот капитан… Хочешь послушать, как он кричит?
Жалобный стон всколыхнул
Ковальский попытался что-то буркнуть. Священник дернул его за бороду и покачал перед лицом капитана кристалл на блестящей цепочке.
– Стой молча, время вопить не пришло! Не двигайся! Можешь вспоминать Шамбалу, но думай не о мести, сын мой, думай о покаянии… о том, почему и зачем Святые Бозоны отдали тебя в мои руки… – Он снова поднял взгляд к потолку и распорядился: – Развернуть экран внешнего обзора! Надеюсь, ты еще не начал демонтаж синтезатора?
– Нет, святой отец, – откликнулся тонкий голосок. – Но к чему он вам?
Брат Хакко оставил вопрос без ответа. Задрав голову, он разглядывал огромную сферу, усеянную соплами инжекторов. Блистая в лучах далекого солнца, она висела над Боргом – то ли рог изобилия, готовый послать живительный дождь, то ли занесенный над планетой меч. Чуть выше синтезатора маячила на фоне звезд решетчатая конструкция транспортного корабля.
– Все в целости… – Монах довольно кивнул. – Воистину, промысел божий уберег от неудачи… Скажи мне, тварь без тела и души, ты ведь можешь управлять этой установкой? На это у тебя хватает разумения?
– Да… – прошелестело в воздухе.
– Громче!
– Да! Да, да, да!
– Вот и хорошо. Подготовь синтезатор к запуску. Мне нужен яд, тысячи, миллионы тонн яда – циклофетан, картап, радуга смерти… Еще быстродействующий вирус – скажем, троянской чумы… Этим надо насытить атмосферу, моря и прочие водные источники. Приступай!
Тишина. Огромная сфера на экране висела неподвижно. Брат Хакко был не очень сведущ в трансмутационной химии, но понимал, что из редкой космической пыли не приготовить смертельный коктейль. Для этого требовалось сырье, много сырья! Синтезатор должен опуститься в нижние воздушные слои или в воды океана, в среду с достаточной плотностью.
Но ничего не происходило.
– Мне долго ждать? – поинтересовался священник.
– Я не могу… Пощадите, святой отец! Я н-не-е мо-огу!
– А я считаю, можешь.
Секунду-другую брат Хакко предавался раздумьям, посматривая то на бассейн, то на цепочку с кристаллом в своих руках. Затем прошептал: «Бозон Творец! Ради велений Твоих и мощи Твоей!» – и набросил цепочку на шею капитана.
– Если мы даже улетим в челноках… – произнес Аригато Оэ, озирая платформу с аккуратно уложенными контейнерами. – Если улетим… придется бросить все собранные материалы…
– Я так не думаю, сьон. – Калеб потянулся к колену,
Десмонд, возившийся с разборкой анализатора, повернул голову. На его лице возникла улыбка, губы растянулись до ушей.
– Здравая мысль, Охотник! Одобряю! Дело за немногим – попасть на борт!
Дуайен экспедиции обвел взглядом свою команду – Калеба, Десмонда и Дайану Кхан, затем уставился на монитор, мерцавший над пультом связи. Морщины на его лбу сделались глубже. Казалось, за эти часы он постарел на много, много лет.
– Никаких сообщений… Что творится на корабле?.. Что?.. Людвиг молчит…
Киберхирург был уже демонтирован, сканеры и центрифуги упакованы, роботы усердно трудились, переносили ящик за ящиком на первый этаж, к выходу во двор. Топот многоногих механизмов отдавался эхом в пустеющем зале и на лестнице. Боргов не было видно, ни слуг, ни служанок; похоже, они понимали, что небесных гостей беспокоить не стоит. Гости, как и полагается, собрались домой. Вот только на чем?.. Нет пеших дорог в небеса, и не взлетишь в них без крыльев…
Чувство мучительного бессилия терзало Калеба. Он привык действовать и в любой ситуации полагался только на себя, но сейчас его разум, ловкость, искусство Охотника были бесполезны. Он вспомнил о своем желании остаться здесь с Дайаной, остаться в этом мире аметистовых небес, забыть про Авалон и Землю… Это желание все еще не исчезло. Что же изменилось за немногие часы?.. Лишь одно: его, и Дайану, и обоих их спутников бросили. Обманули и бросили! Он мог бы остаться по собственной воле, но не терпел насилия.
Калеб стиснул кулаки и отвернулся. Небо за окнами было по-прежнему ясным, и с гор плыли к морю невесомые пушинки облаков. Гнев бушевал в его сердце, но что он мог поделать? В небесах и правда нет пеших дорог, и не взлетишь в них без крыльев…
Легкая ладонь коснулась его плеча.
– Моя работа закончена, а ты свою еще не начинал, – сказала Дайана. – Пойдем во двор. Нужно поднять краулеры. Я помогу тебе.
На мгновение он прижался щекой к ее ладони. Знакомый аромат окутал Калеба, растворяя бессилие и гнев; он снова был собран и спокоен. «Храни, что имеешь…» – подумалось ему. Что ж, главное свое сокровище он не потерял.
Они покинули лабораторию и спустились во двор. Лестница с тысячей ступеней лежала перед ними, внизу простирался пустынный северный тракт, а дальше виднелись дома Парао Ульфи – белая пена у подножия гор. В этот день гнездо боргов было на редкость молчаливым – ни шума толпы, ни скрипа телег, ни тревожных звуков набата. Ничего, кроме далекого мерного рокота волн.
Дайана вздохнула.
– Жаль отсюда уходить… Но всякому деянию – свое время. Сейчас мы здесь лишние.
– Возможно, мы останемся тут навсегда, – сказал Калеб.