Дама пик
Шрифт:
– Дом по другую сторону, – прошептал Перрон.
В этот момент Мартен понял, что его напрягало в последние несколько секунд.
– Воняет, – тоже шепотом сказал он.
– Черт, – ответил Перрон, – совсем забыл… Собака. Старый лабрадор. Наверное, они его убили и выбросили на улицу из-за запаха.
Они обогнули изгородь и оказались за домом. Перед ними выросла глухая стена.
Дулом ружья Перрон очертил заросший травой участок у основания стены.
– Нужно рыть, – сказал он, становясь на колени.
Мартен
Используя дуло в качестве рычага, Перрон приподнял одну из створок. Перед ними открылась черная дыра, откуда дохнуло сыростью и угольной пылью. Подвал для угля. Изнутри в два изъеденных ржавчиной кольца была продета цепь, разорвать которую не составило труда.
Покрытые мхом каменные ступени спускались во тьму.
– После вас, – предложил Мартен.
Он придержал створку люка, пока Перрон, согнувшись, спускался в подземелье. Потом последовал за ним и захлопнул створку. Лампа Перрона осветила сводчатый подвал с покрытыми плесенью стенами, сваленные по углам ящики, бутылки, в основном пустые и запылившиеся. Куча угля, который сбрасывали через люк, давно исчезла.
– Они не заперли ее в подвале, уже хорошо, – констатировал Перрон. – Наверное, подумали, что она может им понадобиться, если кто-то вдруг придет в дом.
Перрон направил в глубь подвала луч фонаря, который вырвал из тьмы лестницу, ведущую к деревянной двери. Она была закрыта на простую задвижку.
Перрон заговорил почти в полный голос:
– Мы находимся под гостиной. Не волнуйтесь, толщина двери не меньше пяти сантиметров. Хоть на трубе играй, они не услышат, – объяснил он, почувствовав обеспокоенность Мартена. – Кроме того, они ночные пташки. Могу поспорить, спят сейчас как сурки.
Он поднялся на восемь ступенек и капнул из масленки в петли и задвижку.
Потом сел на ступеньку и подождал, пока масло проникнет в зазоры.
Мартен прислушался. Царила полная тишина.
Перрон встал и тихонько вздохнул.
– Ну, думаю, пора, – произнес он.
Осторожно приподнял защелку и медленно потянул на себя дверь.
Они вышли в маленькую прихожую с плиточным полом, которая упиралась в лестницу, ведущую на второй этаж. С двух сторон имелись две двери, а за ними две комнаты примерно одинакового размера с закрытыми ставнями. Кухня слева, маленькая гостиная-столовая справа.
Пахло табачным дымом, грязью, протухшей едой. Старинная, но лишенная какого бы то ни было стиля мебель загромождала маленькую гостиную. Большой мусорный мешок, полный отходов, стоял в центре кухни. Раковина и стол были завалены немытой посудой. На
Несмотря на полумрак, Мартен заметил на полу длинный темно-коричневый след и показал на него Перрону. Собака?
В столовой стол тоже был заставлен грязными тарелками и переполненными пепельницами. По полу была раскидана мужская и женская одежда.
Перрон остановился, вглядываясь в смятые розовые стринги возле ножки кресла.
– На второй этаж не подняться, – прошептал он. – Лестница очень скрипит, как ни осторожничай. Они по-любому нас услышат и перестреляют, как кроликов. Я думаю, они заняли комнату справа, то есть спальню матери, – она самая большая и удобная.
– И как мы поступим? – спросил Мартен.
– Спокойно подождем здесь, пока они не проснутся, – тихо ответил Перрон. – Нужно будет действовать аккуратно. Мама, наверное, связана там, наверху, во второй комнате.
Они устроились в двух креслах в гостиной. Ждать так ждать.
Глава 32
Среда, полдень
Даже если Франсис не интересовался уголовной хроникой – хотя теперь с ним ни в чем нельзя быть уверенной, – он не мог не знать, что детектив Дюперье убит. Подозревал ли он ее? Он ли заказал слежку за ней? И почему? Из ревности? Из простого любопытства? И прекратил ли он шпионить за ней после смерти детектива или же нанял другого, которого она не сумела вычислить?
После смерти Дюперье у нее больше не возникало ощущения, что за ней следят, но ведь интуиции уже случалось ее подводить, почему бы не в этот раз?!
Возможно, пришло время все бросить, прямо сейчас, не пытаясь ни понять, ни отомстить. Сама идея бегства на таких условиях казалась ей невыносимой, однако что если другого выбора нет?!
Может, прямо в эту минуту какой-нибудь судья выписывает повестку, вызывает ее к следователю.
Нет. Если бы Франсис действительно подозревал, что она… то, что она есть на самом деле, он бы не смог спокойно спать рядом с ней. А ведь она ни разу не почувствовала в его поведении никаких признаков страха или хотя бы обеспокоенности. Способен ли он так умело скрывать свои чувства? Нет, ни одному мужчине это никогда не удастся.
Бесполезно предаваться отвлеченным предположениям. У нее слишком мало исходных данных. Можно заставить Франсиса во всем сознаться, но после этого… После этого ей пришлось бы бежать гораздо быстрее, чем когда бы то ни было.
И как быть с Царем-Вороном? Она не могла уехать, не узнав, не повидав его… В противном случае рано или поздно придется вернуться.
В последние два года она расслабилась, положившись на обманчивое чувство безопасности. Поверила в счастье, в спокойствие. Приняла свои желания за реальность.