Дама с элементами безумия

Альм Лара

Интерес - возвращение в нормальную жизнь - у Веры не случился ни тогда, когда купили славное платье, модную обувь, сумочку. Не случился, когда шутил, а она смеялась в ответ на его шутки. Не случился, когда она оказалась в его доме. Ни он сам, ни его дом, ни его доходы ее не интересовали. Она жила в прежнем мире ожидания: мечтала вернуться в счастливое прошлое. Будущего не мыслила без мужа.

Что-то мелькнуло в ее глазах похожее на интерес, когда он принялся о ней заботиться: устроил на диване, напоил чаем, спрашивал, удобно ли ей, все ли устраивает.

Спрашивал искренне, без фальши - без дежурных фраз. А Вера, тонкая натура, тотчас уловила его волну, новую волну, на которую он постепенно настраивался в течение всего дня. Уловила и посмотрела другими глазами, глазами другой женщины, свободной, - без обязательств перед человеком, который ее покинул, который был для нее всем. Скорее всего, покинул не навсегда - такой преданности он никогда не дождется. А к преданности он привык, жить без этой преданности не может. Пока не пришел к этой простой и понятной мысли. Но придет.

Вера считает... считала себя обязанной мужу. Почему? Никто никому не может быть обязан: если что-то делаешь, то взамен не требуешь ответных действий. Делаешь просто потому, что хочешь делать.

Но элементарная благодарность должна присутствовать?!
– мысленно возмутился Ираклий, с нежностью наблюдая, как Вера морщит нос, хмурит брови.
– Что же ей снится? Или кто ей снится?

А я-то чем лучше ее мужа?
– внезапно озарила догадка.

Вера зашевелилась, как бы Ираклию не хотелось сидеть и наслаждаться, пришлось покинуть спальню.

Всю ночь он просидел во дворе на качелях, закутавшись в теплый плед. Благо дождь перестал. Сна не было. Ираклий размышлял, как ему жить дальше. Жить, как раньше, он точно не сможет. Жить по-новому он боится, не готов жить по-новому.

На рассвете пришел к выводу: Вера ему нужна! Любая, в любом виде, со своими прежними чувствами, которым он способен поставить заслон, направить в иное русло, отфильтровать, видоизменить.

Он будет терпелив, ненастойчив, искренен. Только так. С этой женщиной иначе нельзя.

Ираклий позвонил приятелю - забыл, который сейчас час. Приятель обозвал его "олухом царя небесного" и забыл о недовольстве, когда услышал о своей победе. Напомнил, что еще есть время. Но Ираклий отмахнулся и высказал "большую человеческую благодарность". За что? За то, что его усилиями судьба свела его с одной замечательной женщиной, редким экземпляром - таких больше нет!..

Взгляд упал на клумбу с цветами. Ираклий вдохновился идеей: нарежет ранних роз - много, очень много, охапку - и положит охапку роз на пороге ее комнаты.

Выполнив первый пункт плана, мужчина только вознамерился перейти к осуществлению второго пункта, как на пороге появилась женщина, названная редким экземпляром - таких больше нет!

И хорошо, что на ней было вчерашнее белое платье в синий горох, а не его рубашка, предложенная накануне в качестве домашнего халатика. Рубашка-халатик утром - банально и пошло.

Вера была при параде, на мир смотрела требовательно и убежденно.

– Доброе утро, - с опаской поприветствовал

ее хозяин дома.

– Доброе, - буркнула Вера Попугаева. - Ираклий, мне срочно нужно домой!

– Что-то случилось?

– Случилось... с моими мозгами: как я могла сюда приехать!
– высказав возмущение своим поступком, она развела руки в стороны, словно хотела обнять окружающее пространство. Но не хозяина, от которого старательно отводила взгляд.

– Приехала, выспалась - что в этом плохого?! На твою честь я не покушался...

– Ну, знаешь...

– А надо было? Тогда извини.

Боже, что я несу, - подумал Ираклий и нашел объяснение, - это с непривычки - впервые влюбился, тушуюсь и глуплю.

– Отвези меня домой!
– приказала Вера, испугалась своего напора и добавила, - пожалуйста. Мне надо на работу, и дома есть еще кое-какие дела.

– А завтрак? Хотя бы кофе?

– Кофе? Кофе можно.

Уже прогресс!
– мысленно обрадовался мужчина. Обрадовался необычайно, как будто выиграл солидную сумму, миллион долларов. Для него одна ее улыбка стоила миллиона, триллиона.

Вера не стала заходить в дом, осталась ждать во дворе, на качелях. Ираклий вскоре вернулся. В руках держал две чашки кофе. Над чашками клубился пар.

– Я положил тебе ложку сахара. Нормально?

– Очень даже. Все правильно, - удивилась она.

Прожив в браке с Фиделем более двух десятков лет, она всегда была в услужении. А раз прислуга, то необязательно знать о ее вкусах, ее желаниях, ее интересах, увлечениях. Это прислуга обязана знать вкусы хозяина, предугадывать его желания...

Ираклий заметил в глазах Верочки вчерашний интерес.

Бедная несчастная девчонка, никто о ней никогда не заботился. Ей чужая забота в новинку, - сделал вывод Кудесников и дал себе клятву: он окружит ее такой заботой и вниманием, которыми никто никого не окружал.

Ираклию было в новинку собственное поведение, вызывали удивление мысли, но не пугали. И не заставляли усомниться в долговечности - с появлением в его жизни Веры все изменится, все изменится навсегда.

Ираклий часто увлекался. И теперь чувствовал разницу между прежним состоянием и настоящим. Это не привязанность, не интерес, это неизведанное доселе чувство. Чувство к женщине появилось не сразу. Но пренебрежительное безразличие с мгновенно поставленным "диагнозом" исчезло быстро, в ту самую минуту, когда он ее обнял там, во дворе.

Он почувствовал ЕЕ запах. Не запах парфюма, ни чего-то еще. ЕЕ запах. Вкусный, необыкновенный. Запах был наживкой, Ираклий легко заглотил наживку...

– Ты совсем не спал?
– спросила Вера, кося глазом на розы, которые предназначались ей. Охапка роз лежала на столике у входа в дом. Дожидалась ее.

– Я... спал. Немного. Не хотелось. Думал...

Она не спросила, о чем он думал. Но губы тронула улыбка, едва заметная: она догадалась, о ком он думал.

– Поехали?
– полувопросительно произнесла она, когда заметила, что его чашка пуста.