Дама в очках, с мобильником, на мотоцикле
Шрифт:
Лариска повела себя странно. Она подошла к двери подсобки, что располагалась за стойкой, послушала немного, потом вернулась к стойке и прошипела Надежде:
— А ну вали отсюда, тетя!
— Что-о? — Надежда удивилась, но не очень сильно, она уже успела изучить характер скандальной девицы.
— Что слышала! — ответила Лариска. — Она меня с работы уволила, а я ей кофе заваривать стану!
— Тебя с работы уволили, потому что ты грубиянка и работать не хочешь! — Надежда говорила громко, не стесняясь. — И отсюда тоже уволят, это я тебе точно
— Да я! — Лариска схватила стакан с соком и хотела уже плеснуть его в Надежду.
— Что здесь происходит? — В дверях подсобки стояла Маша.
— Мальвина Владимировна, я не виновата! — заверещала Лариска. — Она первая скандалить начала!
— Персонал у вас никуда не годится! — отрезала Надежда. — Девушка груба и неумела, отвечает дерзко, вместо того чтобы выполнять свои прямые обязанности. Она у вас всех клиентов распугает, будут вечно парни у стойки вертеться, не всем это нравится.
В зале и правда было пустовато.
— Я разберусь, — нахмурилась Маша. — А вы кофе хотели? Сама вас обслужу! Лара, иди пока, товар разбери…
Инцидент был бы исчерпан, если бы идиотка Лариска сумела промолчать. Но она подбоченилась и заорала в голос:
— Да какие парни? Эта зараза все врет, не было никаких парней! Мальвина Владимировна, я вообще замуж выхожу!
— Замуж? — Надежда сильно рассердилась на «заразу», только так можно объяснить, что ей изменила обычная сдержанность, да и вообще обитатели славного города Козодоева сильно действовали ей на нервы. — Уж не за Валерку ли?
— А вам что? — вызверилась на нее Лариска.
— Мне ничего, да только за Валерку замуж ты точно не выйдешь, — заявила Надежда с вполне объяснимым злорадством в голосе.
Она вспомнила подслушанный разговор противного Валерки с Верой, продавщицей из хозяйственного, и добавила:
— Валерка теперь к тебе и близко не подойдет, можешь про него забыть!
— Лара, уйдешь ты наконец? — Похоже, Мальвина тоже потеряла терпение.
— Я тоже пойду! — объявила Надежда Николаевна. — Что-то мне у вас не нравится…
Развернулась и вышла, не прощаясь. И, проходя строевым шагом мимо окон кафе, заметила, что с той стороны прилипла к стеклу женская физиономия. Та самая тетка, что сидела в прошлый раз в резиновой шапочке и едва не сожгла волосы краской.
Сегодня с головой было все в порядке, тетка держала на весу растопыренные ладони. Ногти были покрыты ярко-красным лаком. Она смотрела через стекло на Надежду раскрыв рот, и в глазах ее был самый настоящий страх.
— Черт знает что! — Надежда была недовольна всем на свете — мерзкой Лариской, этим городом, своим несдержанным поведением. Нужно было сразу же, увидев эту Тюлькину за стойкой, развернуться и уйти. Она же снова позволила втянуть себя в глупый скандал.
В нервах она проскочила нужный поворот к рынку и осознала себя совсем на другой улице.
Надежда остановилась на
— Здравствуйте, Надежда Николаевна, — раздался сзади приятный мужской голос. — Какими судьбами вы тут?
Надежда повернулась на голос, и нахмуренное чело ее мгновенно разгладилось — она узнала Сергея Сергеевича. Не то чтобы она сильно обрадовалась, но из всех жителей города Козодоева он вызывал у нее наименьшую неприязнь.
Тотчас на Надежду совершили легкую атаку на уровне колен — спаниель Маркиз с разбегу ткнулся носом.
— Дорогой, — умилилась Надежда и потрепала собаку за ушами.
Хотя разговаривать ей с Сергеем Сергеевичем не хотелось, Надежда улыбнулась как можно приветливее, вспомнив историю, которую рассказала ей позавчера в пансионате дежурная Нина.
Человек пережил зверское убийство любимой дочери, а потом и жена от горя умерла. И что с того, что было это десять лет назад? Такое не забывается…
Так что на фоне его горя Надеждины злоключения кажутся невинными детскими шалостями.
— Да вот, — Надежда развела руками, — хотела кофе выпить, да не получилось. А потом на рынок надо, подруга просила…
— О, так я могу помочь! — обрадовался Сергей Сергеевич. — Позвольте пригласить вас на чашку кофе. Тут рядом есть замечательное заведение…
Он смотрел на нее дружески, морщинки возле глаз разбегались лучиками. Приятный немолодой мужчина, к тому же очень одинокий… И Маркиз очень милый… Надежда не нашла причины отказаться.
Сергей Сергеевич деликатно взял ее под локоть и подтолкнул в сторону. Они прошли примерно метров двести, потом свернули в переулок. Маркиз весело бежал впереди, изредка оглядываясь, как будто говоря — ну что же вы, давайте быстрее!
«Заведение» оказалось узким темноватым подвальчиком, к двери без всякой вывески вели четыре крутых ступеньки.
— Не стесняйтесь, — сказал Сергей Сергеевич, — кофе тут отменный.
Помещение было такое темное, что с их места виден был только соседний столик. Спаниель Маркиз улегся рядом, Сергей Сергеевич махнул рукой куда-то в темноту, и через некоторое время смуглый молчаливый мужчина принес две крошечные чашечки кофе и два запотевших стакана холодной воды.
«Как украл, — подумала Надежда с неудовольствием, — что тут пить-то, в этих наперстках».
Однако вслух ничего не сказала. Она решала в уме сложную задачу: сказать или не сказать Сергею Сергеевичу, что она в курсе его давних семейных проблем, выразить ему соболезнование или уж не стоит бередить рану? По всему выходило, что не стоит, еще подумает, что она лезет ему в душу.
Сергей Сергеевич отхлебнул из чашки крошечный глоток и зажмурился. Надежда сделала то же самое. Ей показалось, что все задрожало перед глазами. Причем качнулись не только стены подвала, было такое ощущение, что заколебался весь окружающий Надежду мир.