Дамский негодник
Шрифт:
Он неожиданно замолчал.
— Продолжайте, пожалуйста, — попросила Далила.
Сасунян отмахнулся:
— Зачем? Все дальнейшее к моей болезни отношения не имеет.
Самсонова возразила:
— Боюсь, что имеет. Во всяком случае, оценить это сами, без специалиста, вы не можете. Поймите, я действительно очень хочу вам помочь. Не забывайте, вы муж моей школьной подруги.
Карапет Ашотович пришел в замешательство. Далила с горечью осознала, что как раз этот факт больше всего его и смущает.
«Он
— Карапет Ашотович, — проникновенно сказала Далила, — вы мой пациент, вам нужна помощь, и я хочу вам помочь. Пожалуйста, будьте со мной откровенны.
— Да как вы не поймете! — вспылил Сасунян. — Да, мне нужна помощь! Я и сам рад все рассказать, но после моей откровенности ваша помощь понадобится Людмиле! Причем срочная!
Самсонова поняла, как ему нелегко: он мучается от любви, решается на рискованный шаг, он любит дочку, привязан к жене, его терзают сомнения.
По опыту она знала, что в таких случаях люди особенно нуждаются в собеседнике. Выговориться, снять груз с души даже молчунам органически необходимо. Сасунян же потерял своих близких друзей. Ему не с кем поделиться болью, сомнениями.
— Вы можете на меня рассчитывать, — сердечно сказала Далила. — Я вас не подведу.
Карапет Ашотович поверил ей и растерялся:
— А как же Людмила?
— Если надо, Людмила поймет. Я ей помогу.
— Что Людмила поймет?
— Что это жизнь, что чувства на то и чувства; они, появляясь, овладевают рассудком. Вы не вольны себе приказать: не люби. Вы несчастны, страдаете, с каждым днем повышается риск серьезно и надолго заболеть. Людмиле нужен муж, зачем ей невротик? Дочке вашей тоже не нужен папаша-невротик. Если вы действительно влюблены в Марину давно, если чувства ваши уже проверены, то вам лучше уйти из семьи.
Сасунян воскликнул в отчаянии:
— Куда?!
— К Марине Калоевой. Вы же любите эту женщину, любите очень давно? — спросила Далила.
Карапет Ашотович сник:
— Да, люблю. Места себе не нахожу.
— В чем же дело?
— После гибели Миши, после того, как его застрелили, она и видеть не хочет меня!
— Почему вы думаете, что Мишу именно застрелили? Я слышала, что он сам застрелился.
Карапет Ашотович со вздохом признался:
— Да не я так думаю, а Марина.
— Неужели она подозревает в убийстве вас? — испугалась Далила.
Сразу мелькнула мысль: «А что, у Сасуняна был сильный мотив желать смерти друга».
— Слава богу, до этого еще не дошло, — сообщил Карапет Ашотович и без всякого понуждения принялся рассказывать загадочную историю гибели
Глава 10
Ранним субботним утром Карапета Ашотовича разбудил телефонный звонок.
— Т-ты м-можешь приехать п-прямо сейчас? — спросил Михаил Калоев не своим, глухим заикающимся голосом.
Карапет Ашотович, предполагая очередную ссору супругов, настороженно осведомился:
— А что случилось?
— Приезжай, расскажу, — бросил Калоев и без пояснений прекратил разговор.
Карапет Ашотович аккуратно, чтобы не разбудить жену, выбрался из постели и направился в ванную бриться. За шумом воды он не услышал второго звонка, который и разбудил Людмилу. На этот раз звонила Марина Калоева.
— Карачка, что с Мишей случилось? — всхлипывая и не здороваясь, спросила она, едва Сасунян взял трубку.
Он изумленно воскликнул:
— Сам хочу знать. Его голос мне показался странным. Вы опять поругались?
Марина заверила:
— Нет. А что, он и тебе звонил?
Карапет Ашотович удивился:
— Что значит, и тебе? Ты где, Марина? Ты что, не дома?
— Я-то дома как раз, а вот Миша остался ночевать в офисе, в своем кабинете.
— Миша на фабрике ночевал? — не поверил ушам Сасунян, ведь такого еще не бывало.
Калоев мог ночевать у дамы, мог в гостинице, мог провести ночь в клубе, на даче своей, на даче друзей — где угодно, но не на работе. И уж никак не в ночь с пятницы на субботу. Он подобрал надежных опытных управляющих и «фабрикой», как говаривала Марина, себя не слишком обременял.
— Что он там делает? — тревожно спросил Сасунян, не поверив ни на секунду в то, что Калоев на фабрике.
Марина сквозь рыдания пискнула:
— Приводит в порядок дела.
— Какие дела?
Карапет Ашотович знал последнее «дело» друга. Это была синеокая стройная дева — не к ней же Калоев приглашал Сасуняна.
— Я не знаю, какие дела, — пропищала Марина, — Миша сказал, что ночевать будет на фабрике в офисе. Сказал, что надо срочно привести в порядок бумаги. И все. Больше я ничего не знаю. А сейчас он меня разбудил и просил немедленно приехать. Зачем?
— Он и меня об этом просил и мне не сказал, зачем и куда я должен приехать. Спасибо, хоть ты сообщила, где он находится, — поблагодарил Сасунян, уверовав наконец, что Калоев на фабрике.
— Ты поедешь к нему? — Марина хлюпнула носом.
— Конечно. Раз Миша просил, значит, я ему нужен.
— Но я-то ему зачем, там, на фабрике, да еще так рано, в субботу?
— Говорю же, не знаю. — Сасунян поразился: — Неужели он тебе совсем ничего не сказал?
— В том-то и дело, что ничего. Сказал: «Приезжай, немедленно». И все.