Данэя
Шрифт:
Всегда скучал по ней там. С нетерпением ждал каждого очередного сеанса связи. Рассказывал о ней своим друзьям, которых у него там было множество. И угощал их, с гордостью говоря: “Попробуй: страшно вкусно – мне эту программу дала мама Ева”.
В его успехах желание заслужить её одобрение играло куда большую роль, чем данное в детстве Капитану обещание. Но он не забыл о нем – и мог надеяться, что выполнил. Не блистая способностями, он упорным трудом добился многого.
В Космосе он нашел себя: его природные данные давали ему возможность делать многое, недоступное другим. Трудности подготовки космических спасателей, программа которой была сложной и долгой, не остановили
А было и такое, несколько раз, когда он был бессилен помочь: было уже поздно или... Или невозможно ничего сделать. А ему, всё равно, казалось, что виноват – он. И упорно работал над собой, вырабатывая беспредельную, казалось, выносливость. Искал, мучался. В результате сумел выполнить несколько спасательных операций, какие до того считались абсолютно невозможными.
К тому же, доказал, что дело не в одних его необычных физических данных, что того же могут достичь и другие, придерживаясь его системы физической и психологической тренировки – подготовив несколько спасателей, которые вместе с ним стали считаться лучшими в Малом космосе. За эту свою систему он и получил степень доктора. На том не остановился: продолжал искать, пробуя всё на себе.
Популярности его в кругу космонавтов кроме этого способствовали его душевные качества: доброта и острое чувство справедливости. С ним всегда тянуло поделиться самым сокровенным: он умел слушать. Его присутствие всегда действовало благотворно: поэтому его радостно встречали везде.
– Это у него с детства, – говорила Ева его друзьям-космонавтам, с которыми он её всегда старался познакомить.
От них она узнавала многое из того, о чем Ли ей никогда не рассказывал: об опасностях, связанных с выполненными им заданиями; о его странном стремлении опробования новых элементов на себе, совершенно не используя подопытных неполноценных. Даже когда это связано с риском. Она не удивлялась: тут была доля влияния её слов, как бы вскользь изредка сказанных ему.
Но были вещи, о которых ей не говорили и его друзья. Она не знала о том, как у него на глазах погибли двое его друзей – спасателей. О том, как на одной из внешних, за орбитой Минервы, космической станций группа, в результате аварии оставшаяся без продовольствия и с ничтожным количеством энергии – чтобы продержаться до его прилета, вынуждена была бросить жребий, по которому один из них был умерщвлен и съеден остальными. Случай исключительно страшный, хотя все понимали, что иначе не выжил бы ни один из них. Но оставшиеся в живых не смогли потом оправиться: все они ушли из Космоса, не общались и не встречались друг с другом; почти все заплатили тяжелыми психическими расстройствами. Двое покончили жизнь самоубийством, но и остальные – были кончеными людьми.
Такова была самая мрачная сторона Космоса, которую знал Ли. И не только он. В этих условиях доброе слово и внимание, дружеская улыбка и взаимная забота были лучшим средством, поддерживающим людей.
Ближний космос насыщен радиомаяками, позволяющими легко ориентироваться в нем при полетах. Они повсюду: на планетах и их спутниках – на каких только возможно. И на сотнях искусственных спутниках, движущимся по гелиоцентрическим орбитам. Часть
В Дальнем космосе, за орбитой Минервы, ничего этого нет: ориентирами, как древним мореплавателям в океане, служат лишь звезды. По ним и по отраженному от звездолета периодическому сигналу локатора вел Ли свой катер.
Он выжал из него и из себя то, что до сих пор ещё никогда не удавалось. Расстояние между гигантским гиперэкспрессом и катером, разогнанным в сторону Солнца почти до скорости межзвездного корабля, всё медленней сокращалось, пока они не оказались рядом. Тогда, отключив основные двигатели, Ли с помощью рулевых ввел катер в приемный отсек звездолета.
... Он прилетел в обещанный срок. Не опоздал ли? Никто не отвечал на его сигналы.
Однако, приемная дверь в шлюзовую растворилась перед ним, и он въехал туда на тележке, груженной средствами первой помощи, продовольствием, водой и батареями. Шлюзовая работала, но света в ней не было. Ли водил своим фонарем, пытаясь что-то разглядеть, как можно скорей понять, что произошло.
Потом он двигался по длинному коридору, из него попал в блок, который никак не походил на жилой. Всё было голо: ни мебели, ни растений. Не было даже почти всех дверей и переборок. Царили темнота и холод.
Дверь рубки медленно, как бы через силу, откинулась перед ним и не закрылась, когда он вошел. В рубке было чуть теплей, но так же темно.
Луч фонаря выхватил пульт, на котором не светился ни один прибор, и потом только наткнулся на людей, лежащих на полу, тесно прижавшись друг к другу. Один из лежавших был укрыт комбинезонами, двое других почти без одежды, лишь в каких-то обрывках в виде набедренных повязок. Все трое в полуобморочном состоянии.
– Дверь... Холод... – услышал Ли. Ещё один, у самого пульта, полусидел, прислонясь к нему затылком, – губы его, чуть шевелясь, издали эти еле слышные звуки. Ли бросился, закрыл дверь.
Он снял шлем и сразу почувствовал, как тяжело дышать: воздух был спертый и пах ужасно. Быстро подключив батареи, Ли включил регенератор и отопитель. Говоривший – седой старик, в котором спасатель всё же признал Дана, с жадностью вздохнул, почувствовав свежий воздух. Ли включил освещение.
– Помоги им! – прошептал Дан.
Ли усилил подачу кислорода. Подвел свой кибер-диагност и приступил к оказанию первой помощи.
Было и так видно, чем вызвано тяжелое состояние астронавтов: длительное голодание – тела как обтянутые кожей скелеты; жажда – в кружке рядом с лежащими чуть-чуть несвежей воды, на донышке; удушье, холод – 281 кельвин[3]. Но живы: успел! Он напоил их, ввел в вены иглы капельниц – подпитать глюкозой с витаминами. Усилил обогрев.
Потом подошел к Дану, напоил, поставил капельницу и уложил его рядом с остальными. Он делал всё это быстро, ловко, без всякого лишнего движения. Снова обрадовался: диагност показывал, что непосредственной угрозы их жизни всё же нет.
Кроме Дана и Эи – ещё двое, подростки.
– А Лал? Где?
Дан приоткрыл глаза:
– Нет. Давно. Погиб. Там, – его клонило в сон.
Остальные уже спали. Ли не стал их больше тревожить. Только укрыл одеждой, привезенной с катера.
Он включил систему управления. Загорелись приборы. На экране локатора – Солнце, яркой звездой в скрещении визирных линий, и вблизи от него, еле заметной точкой – крейсер.