Данфейт
Шрифт:
Когда Эрика вошла на кухню, Бронан сидел за столом и раскладывал еду по тарелкам.
— Это мне? — не поняла Эрика, глядя на толстый кусок мяса в красном соусе.
— Тебе.
Эрика подошла к столу и, отрезав кусочек, попробовала его.
— Спасибо. Остальное можешь забрать с собой, — Эрика небрежно помахала рукой в сторону больших салатниц с нарезанными овощами и фруктами. — Мне это не нужно, а Гритхен, может, понравится.
Бронан спокойно опустил приборы на стол и поднялся со стула. Так же спокойно он подошел к Эрике и остановился рядом, с презрением глядя на ее
— Ешь! — рявкнул Бронан, продолжая стоять за ее спиной.
Эрика выпрямилась и взяла в руки приборы. Надавливая на нож слишком сильно, она скрежетала им по тарелке, разрезая отбивную на мелкие кусочки. Затем положила нож и начала запихивать куски мяса в свой рот, пережевывая и глотая. Когда тарелка была пуста, Бронан убрал руку с ее шеи, но с места не сдвинулся.
— Что происходит? — серьезным тоном спросил он, глядя на нее.
— Себе задай этот вопрос.
— Я пережил это и пошел дальше. А с тобой, Eria, что не так?
— Не называй меня этим поганым именем! — закричала Эрика и обернулась к нему, гневно сверля взглядом.
— Ты же любишь вспоминать прошлое. Мстить. В чем же сейчас проблема? Найди способ заткнуть меня, а если не можешь, заткнись сама!
Эрика набрала в грудь воздух и, вдруг, оскалилась. Он ожидал, что она скажет что-нибудь. Но она промолчала и потянулась к салатнику с фруктами.
Бронан выдохнул и отошел от нее, чтобы включить чайник.
— Что дальше? Напоишь меня чаем и уложишь спать, прочитав сказку на ночь?
— Прочитаю, если посчитаю нужным.
Наушник Бронана задребезжал на столе и зрячий надел его, отвечая на вызов. Эрика внимательно наблюдала за ним. Он не улыбался, нет, он, кажется, был раздражен.
— Да.
Молчание.
— Нет, я занят.
Молчание.
— Я сейчас не могу говорить.
Молчание.
— Я не знаю!
Бронан, заметив, что Эрика внимательно на него смотрит, отвернулся и вышел с кухни. Эрика улыбнулась тому, что увидела. Она знала его лучше, чем кто-либо другой. Он говорил с Милашкой. И не сказал ей, где именно находится.
Эрика выпрямилась и вышла в коридор следом за Бронаном. Он обернулся, с опаской глядя на нее, и направился вперед по коридору в сторону ванной. Эрика схватилась за полы своей рубашки и скинула ее с себя, оставшись в одном нижнем белье. Бронан обернулся и, осознав, что видит, остановился.
— Я не могу говорить. Нет, потом. Ты слышишь, что я только что сказал? — перешел на повышенный тон Бронан.
Эрика улыбнулась и, расстегнув застежку лифчика, скинула его на пол, останавливаясь при этом в дверях своей комнаты и с насмешкой глядя, как Бронан плотоядно смотрит на нее, пытаясь при этом слушать, что говорит ему Гритхен. Наконец, он просто отключил свой наушник и бросил его на пол.
— Твоя патологическая тяга к этому телу меня впечатляет, — уставшим голосом произнесла Эрика. — В нем ведь нет ничего особенного. Такое же, как у
Она развернулась и направилась к кровати, стягивая с себя трусики на ходу.
— Зачем ты делаешь это? — услышала она над самым ухом и обернулась.
— Я хочу, вот и все, — ответила Эрика, вставая на носки и прикасаясь к его губам.
Она никогда не целовала его трезвой. Вкус ее рта всегда ассоциировался у Бронана с вином или виски, в зависимости от того, что она предпочла выпить перед тем, как приблизиться к нему. А сейчас он почувствовал нечто другое. Острый красный соус мясной подливки и какой-то сладковатый, едва заметный привкус, несомненно, принадлежащий ей самой. Как можно было столько раз целовать ее, заниматься с ней сексом и не знать вкуса ее рта? Как?
Бронан закрыл глаза и, притянув ее к себе, впился в этот незнакомый ему рот. Он знал, что дорого заплатит за этот поступок. Он понимал, что она вновь лишит его всего, к чему он пришел, живя порознь с ней. Но отказаться от женщины, которую он так долго любил, которой отдал все, что было у него, включая собственную гордость и самоуважение, не смог.
Эрика оказалась лежащей на кровати под ним. Зачем же это ей? Чтобы разрушить его отношения с Милашкой? Чтобы показать всем, кому принадлежит этот зрячий или просто отобрать его у другой женщины, ради желания доказать себе самой, что для него она все еще существует? Он ведь не нужен ей! Нет, не нужен! Ей никто не нужен! Она — сама по себе! Тогда, почему она вызвала его на этот поединок? Чтобы поставить последнюю точку в этой затянувшейся игре, окончательно размазав его тем, что не сможет трезвой имитировать оргазм? Это — ее месть? Но, за что? За «принуждение», — подумала Эрика, чувствуя, что мысли ускользают из ее головы, словно вода сквозь пальцы.
Ощущения. Ее собственные, живые, яркие, странные и, почему-то, приятные. Эрика распахнула глаза и со страхом взглянула на зрячего, склонившегося над ее обнаженной грудью. Он не заметил того, что она смотрит на него. Ее пальцы замерли на его затылке и погладили шелковистые волосы. Бронан отстранился и приподнял голову, как-то странно глядя на нее. Она никогда не делала так раньше. Сжимала его плечи, царапала спину, ягодицы, бедра. Она изгибалась, когда он прикасался к ней, но никогда она не смотрела на него вот так, испуганно, и уж тем более, не притрагивалась к его волосам.
Бронан склонил голову и с опаской продолжал наблюдать за ней, скользя рукой вниз и раздвигая нежную кожу ее бедер. Пальцы проникли внутрь и Эрика напряглась, будто никогда не испытывала этого раньше. Ладонь зацепилась за клитор и Эрика выдохнула, закрывая глаза и откидываясь на спину. Почему она молчит? Где стоны, где возгласы? Где все это?!
Бронан наклонился к ее животу и, проведя по нему языком, спустился к лону, шире разводя ее ноги. Эрика прикрыла ладонью глаза и начала чаще дышать. Кожа ее груди покрылась светло-розовыми пятнами, и не понятно стало, почему она не багровеет, а бледнеет?