Даниил Галицкий
Шрифт:
— Теперь Теодосий за старшего, как воевода, — прошептал ему сухощавый старичок.
— Знаю! — отмахнулся Дубовик.
— Что? Как? — тихо спросил Теодосий.
— Успокоился. Уже со мной говорил… Тяжелые раны… Глаза не будет — вытек, я выскоблил все, что осталось. Заживет… А в боку ребро раздроблено, да это не беда — засохнет. Одного боюсь: зверюги эти, видно, отравленными стрелами ударили Людомира.
— Отравленными?! — вспыхнул Иванко. — Погоди, поймаю тебя! — погрозился он в сторону крепости невидимому Бенедикту.
— Что,
— Лекарства у меня хорошие, переборют недуг… Сегодня не скажу, подождать надо денек.
— Один день? — спросил Теодосий.
Лечец не уловил тревоги в словах Теодосия. Разве он знал, что сейчас творится у того в голове, разве он догадывался, какие думы гнетут вожака смердов?! Теодосий размышлял, скоро ли войско Бенедикта возвратится в Галич, удастся ли восставшим ворваться в крепость хотя бы ночью. Надо устроить засады на лесных дорогах, перерезать пути войску. Долго ли удастся продержаться? Теодосий думал сейчас об этом и волновался за Людомира.
Дед Дубовик спокойно ответил:
— Только один день, до завтрашнего вечера. Тогда видно будет.
— Перенести отсюда Людомира!
— Нет, нет, нет! — испугался Дубовик. — Переносить нельзя, пусть так и лежит, стрелы сюда не долетают. Пусть лежит спокойно. Как только пошевелим — умрет: стрелы-то отравленные…
И хотя разговаривали вполголоса, все, кто был под навесом, услыхали ответ Дубовика. Иванко наклонился к Людомиру и спросил:
— Ты слышишь нас, Людомир?
Людомир попытался поднять левую руку.
— Тебе больно?
Людомир с большим трудом пошевелил губами. Теодосий заметил это и цыкнул на всех. В напряженной тишине, словно дыхание Легкого ветерка, услышали шепот Людомира:
— Не болит… Я встану… завтра… Я буду воевать.
Дед Дубовик склонился над раненым и полушепотом велел ему:
— Молчи! Молчи! Отрава в тебе, нельзя шевелиться.
Людомира оставили под навесом. Теодосий поставил пятерых парней, чтобы охраняли раненого и никого к нему не подпускали.
Утром, когда возле крепости собралось еще больше людей, чем вчера, Теодосий ходил с Иванкой от одной толпы к другой и подбадривал:
— Не бойтесь Бенедикта! Если будем все вместе, нам никто не страшен. Ударим по загривку так, чтобы голова слетела!
— Ударим! — весело кричали галичане.
Тут верхом прискакал взъерошенный Мальчонка и крикнул:
— На подворье Судислава тиун собирает дружинников, чтобы в спину нам зайти!
Эта весть напугала повстанцев. Стали сбегаться люди, поднялся шум, кто-то произнес опасное слово: «Пропали!»
Теодосий вскипел:
— Кто там крикнул «пропали»? Мы пропали?! Да еще не родился тот, кто сумел бы нам голову свернуть!
Шум прекратился. Теодосий огляделся вокруг и уверенно бросил:
— Иванко! А ну-ка бери сотню людей. Есть тут закупы Судислава?
— Есть! Есть! — послышалось отовсюду.
— Беги с ними, поговорите с этим тиуном — может, он
Иванко вышел из круга.
— Кто хочет? Пошли со мной!
К нему двинулись люди.
— Да что вы с голыми руками! У кого копья и стрелы — сюда! — воскликнул Иванко. — Вот это хорошо! — радостно похвалил он бегущих к нему вооруженных закупов.
Отобрав человек полтораста, Иванко взмахнул мечом и побежал от крепости. За ним тронулся весь его отряд.
— Воевода! — одобрительно промолвил бородатый старик смерд. Ему трудно было ходить, и он стоял, опершись на палку.
— А ты что думаешь, — спросил Теодосий, — не годны мы быть воеводами?
— Ты что рассердился, добрый человече? — громко ответил старик. — Да я о том и говорю, что воевода хороший.
— А я думал, что насмехаешься, — тепло улыбнулся Теодосий.
— Чтоб ты счастлив был! — примирительно посмотрел на него старик. — Разве я супротив своих? Да эти Суди-славы и Бенедикты вот где у меня сидят, — он показал на сгорбленную спину, — весь век на мне ездят. Бейте их, супостатов!
Миновав последние дома Подгородья, отряд Иванки остановился.
— Подождите, — сказал Иванко, — поразмыслить нужно, всем ли вместе идти или разделиться… Я пойду прямо на ворота, а ты, — обратился Иванко к парню с мечом в руках, — бери половину, со стороны реки нагрянешь. Как добежите, прыгайте через ограду!
Парень лихо свистнул, поднял высоко меч и, широко улыбаясь, крикнул:
— Кто со мной?
Иванко быстро отделил ему часть людей.
— Идите с ним.
За поворотом показалась усадьба Судислава. Ворота были закрыты, вокруг ни души. Иванко велел бежать и сам первым ринулся вперед. До ворот оставалось шагов двести, когда над головами повстанцев засвистели стрелы.
— А, так ты еще и стрелять вздумал! — вспыхнул Иванко. — Быстрее за мной!
Наклоняя головы, все побежали за ним и приблизились к ограде. Попробовали нажать на ворота — закрыты.
— Бревна! Бревна! — послышались голоса.
Иванко увидел сложенные под оградой длинные дубовые бревна.
— Берите, бейте в ворота!
Самые молодые парни моментально схватили два бревна, стали в ряд человек по десять и, раскачав их, начали бить в ворота.
Со двора откликнулись. Чей-то грозный голос гаркнул:
— Уходите, а то кипятком ошпарю!
Иванко сообразил, что действовать надо по-другому. Пускай тут продолжают бить в ворота. Дружинники Судислава соберутся здесь, а тем временем их нужно обойти с другой стороны. Он позвал к себе всех, кто был свободен, и побежал с ними влево. Нужно перелезть через ограду и прыгнуть во двор. Иванко первым стал взбираться на ограду. Его подсаживали, помогали. Вслед за ним лезли и другие.
Здорово выходит! Глянув во двор, Иванко увидел, что тиун Судислава побежал с дружинниками к воротам, а тут никого не было. Воины Иванки — их было не менее пятидесяти — посыпались во двор один за другим, как груши.