Данте
Шрифт:
Энергичный голос Данте прервал обвинителя:
— Что ты там болтаешь? Кто тебе сказал, что я позволю кому бы то ни было поймать себя?
— Я не хотел оскорбить вас, мессер Данте! Но обязан вас предостеречь, чтобы и вы не сделались таким легкомысленным трубадуром и волокитой, как этот Кавальканти!
Толпа сгрудилась вокруг спорщиков. Всем, особенно женщинам, было любопытно, что ответит Данте.
— Что ты знаешь о честной мужской дружбе! О созвучии двух душ, которые, объединившись, воспаряют ввысь, чтобы увидеть небесный свет, услышать гармонию светил и потом передать ощущение испытанного блаженства братьям и сестрам на земле, поделившись с ними
Разодетые дамы и девушки влюбленными глазами смотрели на поэта, жадно вслушиваясь в его красивый голос, в котором звучали неподдельное воодушевление и восторг.
Незамужняя дама лет сорока с мечтательным выражением лица шепнула на ухо своей подруге:
— И такой человек достался в мужья этой Джемме Донати!
В этот момент внимание толпы привлекло новое событие.
Мимо нее с песнями двигалась молодежь из цеха лодочников и рыбаков; они были в праздничной одежде с пестрыми лентами. Молодые люди направлялись на Арно, чтобы предаться своим традиционным забавам на его водах. Горожане, особенно любившие одну из таких игр, во время которой того, кто не проявил достаточной ловкости, сталкивали с лодки в воду, увязались, и стар и млад, за этим веселым шествием, и улица, только что такая оживленная, опять сделалась тихой и пустынной…
В доме торговца шелками Камбио да Сесто царила небывалая радость. Глава семейства уже вернулся из заключения, и хотя ему грозило изгнание — кто мог сказать, осуществится ли вообще когда-нибудь эта угроза! Пока что, во всяком случае, никто не предавался унынию, и донна Джудитта не имела ничего против того, чтобы ее дочь Лючия приняла участие в праздничной игре в мячи. Больше того, она даже желала ей такой высокой чести и была убеждена, что Лючия как самая молодая прекрасно справится с этим делом, ведь ее мастерство и очарование уже были должным образом оценены, иначе бы ее и не пригласили участвовать!
Правда, этой игре предшествовали тщательные приготовления, касающиеся внешнего вида участниц. Хотя щеки молодой девушки окрашивал великолепный румянец — свидетельство ее здоровья и радостного волнения, — обычай требовал прибегнуть к искусству косметики, в котором флорентийки показали себя большими мастерицами. С помощью подруг Лючия смешала купленную у художника красную краску с яичным белком, добавив горячее масло и жидкий лак. Полученную смесь нанесли на лицо Лючии, затем медленно втерли яичный желток, после чего вымыли лицо горячей водой, в которой предварительно были прокипячены отруби. После повторного втирания яичного желтка и заключительного ополаскивания горячей водой щеки, нос, подбородок и лоб Лючии засверкали соблазнительным блеском. В довершение всего она облачилась в праздничный наряд из дорогого шелка, предвкушая, как удивился бы Арнольфо, если бы ему довелось увидеть ее в таком виде!
Большая толпа, собравшаяся на площади Святой Троицы — пьяцца Санта-Тринита, — терпеливо ожидала начала всеми любимой, знаменитой игры в мячи; круглая площадка для игры была оцеплена молодыми людьми, державшими в руках канат. Участницы игры — прелестные девушки в легких, развевающихся нарядах — только что пришли, неся в высоко поднятых обнаженных руках золотые мячи. Они шли легкой, очаровательный походкой, подчиняя изящные движения своих соблазнительных тел ритму нежной музыки кимвалов и арф. С другой стороны появился полуобнаженный бог любви Амор, в сопровождении нимф и фавнов. Он выбрал себе жертву из всего этого цветника прелестных девушек, натянул лук и выпустил в нее серебряную стрелу любви. Избранница схватилась
Зрители были в восторге:
— Браво, красавицы!
Арнольфо Альберти с радостью и гордостью следил за Лючией, которая оказалась одной из самых красивых и самых ловких.
— Да здравствует наша любимая Флоренция!
Жажда жизни и радость существования объединились с чувством гордости за то, что ты являешься полноправным гражданином такого прославленного города!
В этот момент царившее вокруг радостное настроение было испорчено неприятной нотой:
— Кто там напирает сзади?
— Какие-то наглые типы!
— Конечно, это Донати!
Полюбоваться игрой в мячи прибыла и новая группа всадников: Корсо Донати с сыновьями, несколько человек из рода Спини и Пацци, только что вылезшие из-за праздничного стола. Вновь прибывшие всадники теснили своими лошадьми лошадей тех, кто приехал раньше. Конечно, при существующем взаимном недоверии эта простительная случайность была расценена как умышленная провокация.
— Они собираются напасть на нас, разве вы не видите? Нужно защищаться!
Игра в мячи неожиданно стала второстепенным делом. Лошади поднялись на дыбы… Мечи покинули свои ножны.
— Бежим, бежим! — воскликнули те, кто оказался непричастен к инциденту. Но таких набралось немного. Как только Донати и Черки напали друг на друга, а остальные заметные фигуры примкнули к своим друзьям согласно партийной принадлежности, горожане и неимущие слои сочли своим долгом принять участие во вспыхнувшей стычке, восполнив отсутствие настоящего оружия дубинками и камнями. Кроме того, они подняли невообразимый гвалт, считая его необходимым условием победы.
Между тем знатные дамы поспешно подхватили обеими руками свои длинные шелковые наряды, невольно обнажив закрытые чулками ноги, которые обычно стыдливо ими скрывались, и в непривычно быстром темпе удалились из опасного места под защиту своих домов.
Противоборствующие стороны уже перемешались друг с другом…
— Сюда, сторонники красных лилий на белом фоне! — вскричал Корсо Донати.
Его дворянское окружение и черные из Пистойи сгрудились вокруг Корсо и герба, который уже на протяжении полувека считался отличительным знаком гвельфов.
Виери Черки, подняв руку, указал на гибеллинское знамя:
— Здесь цветут белые лилии на красном поле! Вперед на черных предателей!
Пьяцца Тринита огласилась воинственными криками противоборствующих сторон.
В этот момент раздался дикий крик:
— Вот, поглядите, они отсекли нос Риковеро Черки!
Черные злорадно посмеивались:
— Браво, так мы поступим с каждым из вас! Не нужно совать свои носы туда, куда вас не просят!
— Отомстим за Риковеро!
— Бей белых!