Дантисты тоже плачут
Шрифт:
Им оказалась крайне деловая женщина лет пятидесяти, с мужеподобным лицом и габаритами борца сумо. Внимательнейшим образом изучив удостоверение – я еле удержалась, чтобы не предложить ей попробовать его на зуб, – она сурово спросила:
– Ну и что хотите от нас?
Интересное дело, если пресс-секретарь начнет так разговаривать с журналистами, всех распугает. Я постаралась как можно короче изложить цель визита – сделать передачу о достижениях их врачей.
Дама неожиданно оживилась:
– Можете сообщить об уникальных операциях, которые наши хирурги делают на почках. Накоплен удивительный материал.
– Почки
Мне бы только добраться до больничного компьютера, сама отыщу родильное отделение.
Борец сумо повела меня по бесконечным коридорам. Наконец оказались в просторной комнате со стеллажами. На письменном столе высился вожделенный компьютер.
Дама выдвинула клавиатуру и вывела файл хирургического отделения. Тут на ее поясе запищал телефон. Пробормотав несколько слов в трубку, она обратилась ко мне:
– Брошу вас тут минут на пятнадцать, там еще с телевидения приехали, ну и денек.
Лучшего нельзя и пожелать. Не успела пресс-секретарь выскочить за дверь, как я принялась перебирать содержимое компьютера. Вот. Отделение акушерства, родильные палаты, предродовые, операционные. Но вход оказался защищен. Что ж, будем надеяться, сотрудники клиники тоже нашли весьма оригинальный и остроумный пароль. Я набрала «Аист». Экран засветился, побежали столбцы фамилий. Так, через три минуты стало известно, что Нелли Резниченко лежала в 210-й палате. Одна, без соседок. 5 июня женщину выписали с сыном. После просмотра документов стало понятно, что родивших держали десять дней. Я отсчитала требуемое число назад, но никакая Роза Седых не рожала детей. Мелькали абсолютно неизвестные фамилии. Я пошла еще дальше назад, но Роза Седых, очевидно, никогда не появлялась в клинике. Ну и что теперь делать? Как отыскать женщину, родившую Юру? Сведения о роженицах лениво плыли на экране, и вдруг глаз выхватил знакомое имя и фамилию – Маргарита Онофриенко произвела на свет сына. Я вывела данные на Маргариту Онофриенко и узнала, что женщина отказалась от ребенка, который незамедлительно отправился в палату 210 к Нелли Резниченко. Круг замкнулся. Осталось выяснить, кто прятался за излюбленным псевдонимом Резниченко.
Я попыталась докопаться до истины. Маргарита Онофриенко лежала в платной палате, но рангом пониже, чем у Нелли. В комнате находилось еще три женщины – Валентина Сердюкова, 18 лет; Владлена Соколова, 40 лет, и Эмилия Вареско, 32 лет.
Старательно переписав их адреса, я закрыла файл, вывела данные хирургического отделения и стала ждать борца сумо. Зря пресс-секретарь считает журналистов идиотами, неспособными обшарить компьютер.
Обрадованная полученными сведениями, я решила отметить успех в ближайшем «Макдоналдсе». Каюсь, обожаю булки с вредными котлетами, и никакие стенания друзей животных не отвратят меня от мяса. В конце концов, сама люблю собак и кошек, но гамбургер поедаю с удовольствием.
Развернув бумажку, я вцепилась в горячий биг-мак, откусила и почувствовала во рту кошмарный беспорядок. Пройдясь языком по зубам, с ужасом поняла размер катастрофы: выпал передний глазной зуб, державшийся на штифте. Карманное зеркальце явило отвратительную картину: на меня глядела беззубая баба-яга. Ругаясь на всех известных мне языках, я кинулась в клинику к Владимиру.
Стоматолог отсутствовал, но меня знали как близкую знакомую
Ни разу не встречала человека, спокойно наблюдающего, как к его рту приближается бормашина. И эта гадкая привычка врачей раскладывать на виду отвратительные орудия труда: крючки, иголки, разнообразные ковырялки и тыкалки… Вот и сейчас ласково улыбающийся дантист принялся звякать железными предметами, потом мило осведомился:
– Анестезию переносите?
Я задумалась. А черт меня знает. Штифт ставили десять лет назад в районной поликлинике. В качестве анестезии тогда стоматолог применил жуткую ругань, обрушившуюся на мою несчастную голову. Впечатление от установки штифта до сих пор было таким сильным и свежим, что я быстренько заверещала:
– Любую анестезию переношу прекрасно, только уколите двойную дозу.
Протезист ласково улыбнулся и воткнул иголку в десну. Даже не почувствовав укола, я расслабилась. Врач отошел к шкафчику. В носу у меня защипало, потом засвербило горло, и начался кашель, шею перехватили тугим платком, мне показалось, что щеки изнутри накачивают горячим воздухом, и в самый интересный момент какой-то идиот выключил свет.
Глава 38
До чего приятно спокойно спать под мерный шум дождя. Не люблю только лежать на спине, и матрас почему-то ужасно жесткий. Я попробовала переменить позу и открыла глаза. Мой взгляд наткнулся на лицо Владимира.
– Даша, – облегченно выдохнул стоматолог, – ну и напугали!
– Где я?
– В стоматологической клинике, не помните?
– А, пришла ставить штифт. Что случилось?
– У вас аллергия на новокаин. После укола развился отек Квинке. По счастью, Эдуард не растерялся и моментально принял меры.
Я попробовала сесть. Голова слегка кружилась, руки и ноги словно ватные, желудок колышется у горла. Дантист с участием смотрел на мои муки.
– Через часок станет совсем хорошо, – пообещал он, – и как вы не знали об аллергии на новокаин. Один из самых распространенных препаратов. Зубы, что ли, никогда не лечили?
– Лечила, – огрызнулась я, нашаривая языком дыру, – только без всякой анестезии.
– И штифт без обезболивания? – ужаснулся дантист. – Кошмар!
– Следовало, пока я тут валялась, штифт поставить!
Владимир замахал руками.
– Придет же такая глупость в голову. Недели через две поправитесь и приходите.
– Две недели ходить с дыркой на самом виду? Нет уж, ставьте сейчас, потерплю.
Дверь кабинета приоткрылась, и в комнату неловкой походкой вошла Ева.
– Папа. – Увидев меня, девочка обрадовалась: – И вы здесь?
Владимир, не замечая ребенка, продолжал возмущаться:
– Совершенно невозможно, чтобы я принялся сейчас за работу.
– Ну, пожалуйста, умоляю!
– Нет, и не просите, ни за что.
– Папочка, – влезла в диалог Ева, – почему ты не хочешь лечить тете Даше зубы?
Стоматолог разозлился окончательно:
– Еще ты на мою голову. У Даши аллергия на новокаин. Только что в чувство привели.
– Это плохо, когда аллергия на обезболивание? – спросила Ева.
– Ерунда, – махнула я рукой.
– Вот и нет, – возразил дантист, – запросто можно на тот свет отправиться.
– Папочка, если уколоть тете Даше это обезболивающее еще раз, она умрет?