Дантисты тоже плачут

Донцова Дарья

Двинувшись к Александру Михайловичу, я в ужасе остановилась, услышав предложение Терезы:

– Лева, сыграем в «Скраббл»?

Арцеулов моментально согласился, и они принялись раскладывать фишки. Всего за столиком для игры устроились четверо – Левка, Тереза, Маня и Тема. Глядя на этот аннигилирующий состав игроков, я мысленно перекрестилась.

Сначала, пока фишек на поле стояло мало, игра шла спокойно. Но когда поле стало покрываться словами, Левка занервничал, и настал момент, которого все боялись.

Тереза

выставила «Кереш». Левка поглядел на слово и усомнился:

– Не знаю такого! Переведите кто-нибудь на русский.

Тереза удивленно протянула:

– Это ведь археологическая культура эпохи неолита на территории Венгрии и Румынии. Названа по реке Кереш.

Арцеулов смолчал, но побагровевшие уши не предвещали ничего хорошего. Маня и Тема, наступив на горло собственным амбициям, пропускали ходы, пытаясь проиграть. Но бедная Тереза сражалась всерьез и через десять минут победоносно выложила «крейцкопф». Левка надулся и сердито произнес:

– Что это?

– Деталь кривошипно-ползунного механизма, совершающая возвратно-поступательное движение по неподвижным направляющим, – на одном дыхании выпалила Тереза.

Повисло молчание.

– Надо же такое знать, – восхитился Аркадий, – слова понял, но, что они означают, убей бог, не знаю.

Тереза радостно засмеялась:

– Я в институте побеждала всех в «Скраббл», и знакомых тоже. Со мной никто не сравнится, бесполезное дело.

– Нельзя ставить такое дурацкое слово, – сказал наконец Левка.

– Почему? – изумилась женщина.

– Это название.

– Все слова названия. Стол – название стола, стул – стула, а крейцкопф – крейцкопфа.

Левка потер рукой красную шею.

– Нельзя ставить.

– Можно!

– Наверное, лучше подвести окончательный итог, – попыталась разрядить обстановку Маня, – похоже, ничья. У Терезы и дяди Левы – равное количество очков. Мы с Темой безнадежно отстали.

– Если убрать дурацкий «крейцкопф», получается, что я выиграл, – сообщил Левка.

– Совершенно незачем убирать порядочное слово, – возразила партнерша.

Левка схватил доску, треснул ею об стол и заорал, как бешеный гиббон:

– Хватит, надоело. Закрой рот. Тоже мне, самая умная нашлась. Всех в институте обыгрывала! Сравнила хрен с пальцем! Да недоумков-то чего не обыграть. А со мной не садись, нечего с мужиком равняться, дура!

Он рванул воротничок рубашки и выскочил за дверь. Все в ужасе уставились на Терезу. Женщина схватилась руками за голову и принялась причитать:

– Что я наделала! Так обидела Леву! Он такой тонко чувствующий, такой ранимый, беззащитный. Ну, как он мне отца напоминает! Тот тоже, чуть с ним кто спорить начнет, ругался.

И женщина принялась искать сумочку. Маня попыталась утешить несчастную:

– Не расстраивайтесь,

Тереза. Дядя Лева отходчивый. Наорет, бывало, на Соньку и через секунду забудет. Ему поорать, как мне пописать.

– Кто такая Соня? – спросила, сморкаясь, Тереза.

Не успела я пнуть под столом Машку, как та простодушно вывалила спрятанную до сих пор информацию:

– Первая жена Левчика, теперь она супруга Казика Новицкого!

Тереза замерла с носовым платком в руке.

Аркашка тихо шепнул:

– Все, накрылись планы Казика медным тазом. Сейчас мадам унесется отсюда быстрее ветра.

Но Тереза неожиданно ухмыльнулась:

– Значит, Лев ранее был женат на Софье? И теперь они с Казимиром решили осчастливить господина Арцеулова?

– Не надо только думать, что Левка нищий, – стала оправдываться Наташка. – У него в Ялте две квартиры, куча учеников и хорошее имя в мире переводчиков. Конечно, не ювелирные заводы, но на хлеб с маслом и сыром вполне хватает.

– Так Лева – обычный мужчина с бывшей женой и язвой желудка? – продолжала вопрошать женщина.

– У него не язва желудка, а радикулит, – поправила Зайка.

– Какая разница? – отмахнулась Ямпольская. – Главное, он совершенно обычный, нормальный. Вот счастье! И вы, кажется, тоже нормальные, да?

– Вроде, – растерялся Аркашка.

– Фу, – выдохнула Тереза и плюхнулась в кресло. – Как я устала, до чего надоели черненькие платьица. Мечтаю надеть джинсы!

– Я что, мешаю? – изумилась Наташка.

– Так Казик же, – завопила Терезка, – и потом, ну скажите, бога ради, вы любите музыку Альфреда Шнитке?

– Кошмар, – убежденно сказала я.

– Вот именно, – подтвердила Тереза.

Выяснилось, что несколько дней тому назад Казик самым таинственным голосом позвал в гости Терезку. Когда та пришла, супруги усадили ее на диван и сообщили, что нашли потрясающего, необыкновенного жениха: красив, умен, обеспечен, ангельский характер, но… И тут Новицкие принялись объяснять Терезе, что Лева страстный меломан, любитель живописи и искусства.

– Упаси бог повести его в оперетту, – напутствовал Казик, – только консерватория или опера. Сними дурацкие джинсы. И потом, учти, его друзья – это ТАКАЯ семья. Не вздумай там про свои идиотские кошачьи рестораны рассказывать. Поменьше болтай, побольше слушай. Лучшей партии тебе не найти. Имей в виду, Лев старый холостяк, справиться с ним будет трудно. И еще, здесь, в Москве, ни за что не найдешь такого мужика.

Подготовленная таким образом Терезка нацепила черное платье и принялась ходить на концерты. Однако после третьего прослушивания произведений гениального Шнитке у нее открылась первая почесуха. До смерти надоели картины великих голландцев и восхитительные китайские миниатюры.