Дао Кенгуру
Шрифт:
– Ну, Чак, выкладывай, не тяни!
– Я не тяну, просто, у меня в голове не укладывается. Понимаешь: янки, через которых только и возможно теперь снабжение, говорят, что у них нет технической возможности обслуживать транзит грузов OCEFOR. Будто бы, оба аэродрома янки на Маршалловых островах, и все аэродромы Гавайев перегружены… В общем, они забили на нас болт.
– Вот, дерьмо… – тут майор снова хлопнул по столу, – …А что во втором телексе?
– Во втором телексе, Рич, нам предписано проявлять особую внимательность в связи с директивой Верховного суда Меганезии относительно религии.
– Что
– Вот, я распечатал. Она короткая.
– Директива… – пробурчал майор, подтянув к себе лист распечатки.
*** 17 сентября 2 года Хартии. Директива Верховного суда Меганезии ***
Верховный суд рассмотрел заявления жителей – не граждан, о случаях принуждения к чужим религиозным правилам (запретам и предписаниям) на атолле Тинтунг и острове Науру. По смыслу Великой Хартии, суд сформулировал следующую общую директиву:
На территории и в акватории Меганезии запрещается распространение и демонстрация политических и религиозных убеждений, требующих ограничить свободу жителей сверх ограничений, записанных в Великой Хартии или следующих из нее. Любые покушения такого рода, в т.ч. соучастие в ассоциации с подобными целями – это попытка учредить государство. Она должна пресекаться высшей мерой гуманитарной самозащиты.
Директива есть руководство к действию для полицейских и военных подразделений.
Подписи судей: Глип Малколм (по рейтингу). Уитни Мнгва, Амели Ломо (по жребию).
***
Уоткин отложил листок в сторону, и посмотрел на капитана.
– Ты уже выяснил, насколько это серьезно?
– Это чертовски серьезно, Рич. Яйцеголовые всезнайки на верхушке ООН облажались! Понимаешь, они думали, что главный в Меганезии – координатор Накамура, и если его прижать, то дело сделано. А оказалось, что Верховный суд главнее, и теми бумажками, которые подписал Накамура, теперь можно подтереть жопу, и выкинуть в сортир.
– А ты не перебарщиваешь с оценками?
– Ни вот столечко не перебарщиваю! – Бэбкок изобразил миллиметровый зазор между пальцами, и продолжил, – Нет ничего нового под Луной! В 1957 году в Красном Китае объявили кампанию «Пусть расцветают сто цветов», разрешили политические клубы и критику режима, за полгода выявили всех оппозиционных лидеров и сочувствующих. А потом – «Большой скачок», и всех неблагонадежных – в трудовые лагеря. Там погибло больше людей, чем во Второй мировой войне. Хлоп – и нет никакой оппозиции! И, мне кажется, этот JL-400 на Науру не случайно упал и раздолбал полосу.
Майор побарабанил пальцами по столу.
– Чак, ты думаешь, ты самый умный, что это знаешь?
– А ты думаешь, Рич, что самые умные сидят в офисе ООН? Они там ни хрена не видят! Посмотри на мэра Лантона! Думаешь, он будет жевать сопли, и ждать, пока мы уйдем, и пакистанцы, плюнув на право частной собственности, захватят все башни Лантона?
– Это вряд ли, – признал Уоткин, – но у Ксиана нет ни бойцов, ни оружия. Он не может воевать, поэтому хитрит, торгуется с мусульманскими лидерами относительно условий капитуляции, а параллельно занимается саботажем. Хотя, непонятно, на что он надеется. Допустим, эти рпонге – скрытые коммандос, но их всего рота, и у них тоже нет оружия. Возможно,
– Эй, – тихо произнес капитан, – ты уверен, что не больше?
– Нет, черт возьми! Я ни в чем не уверен, кроме одного: нас подставляют! Мусульмане радуются, что враг безоружен, и можно распространить свой долбанный шариат на этот новый поселок. А мы будем крайними. Вот в чем самое дерьмо, Чак!
Капитан Бэбкок вздохнул, почесал обеими пятернями небритые щеки, и предложил:
– Рич, а давай, подставим пакистанцев.
– Что? – переспросил майор.
– Я говорю: подставим этих ублюдков. Ведь мусульмане будут что-то делать, и чего-то ожидать от нас. А мы в ключевой момент поведем себя совсем не так, как они думают.
– Вот это интересно, Чак, – негромко сказал Уоткин, – давай-ка подумаем предметно. У мусульман тактика всегда одинакова. Сначала они зашлют шпиона в чужой поселок, и выяснят, что там, в общих чертах. Потом зашлют провокатора, чтобы создать повод. А следующий ход – шумная массовка, под ее прикрытием работают боевики. Тогда будет поздно что-то делать. Нам надо опередить события, чтобы к этому моменту все дерьмо доставалось пакистанцам. Но, вот чертова проблема: в нашей последней роте есть два мусульманина: рядовой Башир и рядовой Анвар, из взвода технического обеспечения.
– Ты им не доверяешь? – спросил капитан.
– А ты подумай: как можно доверять мусульманам в такой ситуации? Вижу, ты понял. Короче говоря: вызови их обоих, пусть собираются, и завтра едут на моту Мотуко для подготовки тыловых объектов морского порта и аэродрома к сдаче пакистанской роте снабжения. Остальных наших убираем с моту Мотуко и моту Катава. Завтра все, кроме Башира и Анвара, должны быть здесь, на моту Вале. Это твоя задача, ясно?
– Да, ясно.
– Вот и хорошо. А я займусь бюрократией, которая кое-кому нарушит планы.
…
Ровно в 12 часов следующего дня (22 сентября) в оперативный журнал канадского миротворческого батальона при смене дежурства был подшит такой документ.
*** Служебный аудио-протокол №04/0809-CPM (текстовая расшифровка) ***
Место составления: база миротворческих сил ООН на моту Вале. Участники:
Капитан Бэбкок (заместитель командира канадского контингента).
Рядовой Анвар (рядовой канадского контингента).
Рядовой Башир (рядовой канадского контингента).
*
Дата 22 сентября. Время 08:29 – 8:42.
Капитан Бэбкок: Ну, я слушаю.
Рядовой Анвар: Сэр, почему нас отправляют на Мотуко, а остальных выводят сюда?
Капитан Бэбкок: Потому, что на моту Мотуко есть работа для двух служащих вашего профиля. Какие у вас вопросы по этой работе?
Рядовой Башир: Сэр, это потому, что мы двое мусульмане, да?
Капитан Бэбкок: Вы задали вопрос не по работе, рядовой.
Рядовой Башир: Простите, сэр, но это вопрос по работе. Мы под подозрением, да?