Дар богов
Шрифт:
– Да уж… – бухтит он и торопливо отворачивается. Его спутница хмурится. Похоже, ей не нравится, что Фрост встретил тут знакомых.
Женщина начинает что-то ему выговаривать. Фрост мрачнеет и послушно уходит, когда его покровительница делает знак. Он выглядит как нашкодивший щенок. Мне даже становится его жаль.
– То есть вот так… – задумчиво бормочу я. – Получается, Фроста можно списывать со счетов? Я, признаться, надеялась, что он замешан.
– Нет, он действительно просто альфонс. Его подобрала богатая и властная госпожа. Не могу сказать, что не испытываю удовлетворения по этому поводу. Никогда не испытывал к нему
Я согласна лишь отчасти. Фрост козел, но я знаю его лучше, чем Дар, и видела другие стороны. Редко, но видела. Поэтому мне немного жаль. Печальная судьба для молодого привлекательного парня с хорошими перспективами.
Но каждый выбирает по себе. Вероятно, такая жизнь его вполне устраивает. Не в плену же его дама держит? Неудивительно, что мы с Даром – последние, кого он хотел бы встретить. У меня нет вопросов, почему он сбежал.
Мы ждем, когда принесут рыбу – нежную, в сливочном соусе и с молодым картофелем. Я запиваю ее холодным лимонадом с мятой, потому что алкоголь не лезет совсем. Я еще не переварила то, что выпила ночью.
Внезапно вспоминаю одну вещь, которую хотела спросить, но к слову не пришлось.
– Дар, – нахмурившись, уточняю я. – Почему ты спал со мной? Я же была пьяная?
– И что? – Мой вопрос застает его врасплох, и он начинает кашлять, подавившись рыбой.
Приходит постучать по спине. На лиц такое изумление, что становится не по себе. Ну вот что я такого спросила?
– Ну, в прошлый раз в подобной ситуации ты сказал что-то про принципы… – заикаюсь я.
– Каро, – усмехается он. – Ты все не так поняла. Дело не в количестве выпитого, а в тебе. Тогда ты хотела не меня, а забыться. Тебе не нужен был секс. А вот сейчас… – Он хищно улыбается, и я радуюсь, что сижу, потому что ноги становятся ватными. – Сейчас мы оба получили то, что нам было жизненно необходимо. Ты согласна?
Качаю головой и с улыбкой утыкаюсь в свою тарелку. Поражаюсь его коварству, но согласно киваю. Все так и есть. Дар снова прав.
Мы еще какое-то время сидим и болтаем, глядя на море. Тут хорошо и совершенно не хочется уходить. Дар рассказывает о том, как начал тренировать детей, в это время его глаза горят.
– Знаешь, – задумчиво говорит он. – Я считал неправильным трогать наследство. Из-за меня погиб Кит, и та часть состояния, которая должна была перейти к нему, досталась мне. Из-за меня умерла бабушка, и все ее богатства тоже достались мне… Это казалось мне до ужаса несправедливым. В той ситуации мне было гадко трогать деньги. Я считал, что недостоин их. Хотел даже отдать на благотворительность. Но потом понял… по пути к адресату разворуют. Деньги уйдут от меня, но попадут ли к достойным? Не факт. Но сейчас… я осознал, что моя гордость не исправит сделанные в прошлом ошибки. Зато поможет мне построить тот мир, в котором мне хотелось бы жить.
– И в каком же мире тебе хотелось бы жить? – спрашиваю я, и не из вежливости. Мне действительно интересно, как Дар представляет себе рай.
– Хорошая школа магсерфа… – начинает он, и я понимаю, что эта мысль возникла у него не спонтанно. Он действительно размышлял над этим. – Возможно, с интернатом, чтобы дети не из Монарко могли приезжать на реабилитацию и жить тут. Ты… – Он замолкает и спрашивает, несколько волнуясь: – Я понимаю, что это очень преждевременно, но ты останешься мне помогать?
– Если меня не упекут в сумасшедший дом, то останусь… – соглашаюсь я, потому
– Да хоть не один. Для тебя – все что угодно.
Сейчас, когда я сижу рядом с Даром и обсуждаю перспективы развития реабилитационно-спортивного интерната в Монарко, наши мечты кажутся вполне реальными. Планы на будущее, и никаких преград! Я даже не вспоминаю ни про маньяка, ни про то, что накануне ночью чуть не убила Дара. И совершенно не факт, что не попробую это повторить.
По-хорошему, меня сейчас нельзя подпускать к детям. И я прекрасно это понимаю, но могу же позволить себе маленькую слабость? Ненадолго сделать вид, что у нас действительно нет никаких проблем. Мы вместе, а вокруг нас море и солнце. А впереди – только светлое будущее.
– Нам пора, – с сожалением вздыхает Дар, и я киваю.
Чем быстрее мы съездим к менталисту, тем скорее я получу подтверждение или опровержение тому, что говорил Энджел.
Мы расплачиваемся и выходим из спасительной прохлады магической климатзоны дорогого ресторана под палящее солнце Монарко. С наслаждением жмурюсь и подставляю ему лицо. Хорошо! Просто хорошо и спокойно. Со мной Дар, мы с ним нашли путь друг к другу, и это самое важное. А с остальными сложностями мы непременно справимся. Может быть, не сейчас, может быть, позже. Главное, не предавать друг друга.
Он берет меня за руку, и мы медленно бредем в сторону виллы, словно пытаемся продлить эти безмятежные мгновения.
Пока Дар выгоняет магмобиль из-под навеса, я захожу внутрь и застываю.
– Ты…
***
Сердце замирает в груди. Я чувствую себя как в детстве, когда ты совершила гадкий поступок и никому не сказала. Но он вскрылся, и тебе стыдно. Жаль, что не призналась раньше, но уже не можешь уже ничего изменить. И никакие извинения ситуацию не справят. Тошнотворное состояние.
Энджел стоит спиной ко мне в центре кухни-гостиной, которая еще хранит последствия наших с Даром ночных «приключений». Уроненные стулья, разбитое кашпо, земля, раскиданная по полу и несчастный, увядший комнатный цветок. Чайник на кафеле, турка и баночки с чаем и специями, закатившиеся под стол. А в руках зажат кулон, который он подарил мне. Тот печально качается на цепочке из стороны в сторону, как маятник.
От этого особенно больно. Я никогда не чувствовала себя такой отвратительной. Я не имела права так поступать с Энджелом. Надо было сначала поговорить с ним, и только потом кидаться в объятия Дара. Но сейчас уже ничего не изменить.
Сердце замирает. Я не хотела так. Я не готова к разговору, но и сил врать и изворачиваться нет. Я и так достаточно натворила.
– Каро…
Энджел поворачивается, и я вижу, что на лице у него застыла восковая маска. Я никогда не видела парня таким. Безжизненно-бледным.
Сглатываю и говорю севшим голосом, ненавидя себя за эту глупую нерешительность:
– Эндж… я не ждала тебя так рано…
– Вижу… – Он безразлично пожимает плечами, и прежде, чем я открываю рот, чтобы хоть как-то оправдаться, начинает говорить сам. – Знаешь, я все же сумел достать билеты домой. Рейс через час. Поехали, Каро? – В его голосе звучит надежда. – Ты ведь нездорова, тебе нельзя тут оставаться. Давай вернемся и все забудем? Давай, а?